Анна Сергеева-Клятис - Батюшков

Одновременно с ним Батюшков тоже собирался покинуть Москву, но тут произошло еще одно событие, которое отсрочило отъезд и смяло все планы — из дома Муравьевой сбежал ее младший сын Никита. К этому времени ему только что исполнилось 16 лет, и его непременное желание участвовать в военной кампании не могло быть удовлетворено, но воспитанный на примерах античной доблести юноша, в свою очередь, не мог усидеть дома, когда дело шло о спасении Отечества. Он сбежал рано утром и успел пройти несколько десятков верст по направлению к линии фронта. Как справедливо пишет об этом В. А. Кошелев, мальчика «подвело совершенное незнание жизни» [242] Кошелев В. А. Константин Батюшков: Странствия и страсти. С. 149. : его задержали крестьяне, заподозрив в нем французского шпиона, когда за кринку молока он расплатился золотым. Ситуация была неприятная и, по военному времени, довольно опасная. Никита Муравьев был препровожден в Москву и отправлен в тюрьму; его делом стал заниматься сам генерал-губернатор Москвы граф Ф. В. Ростопчин [243] Отметим, что 2 сентября 1812 года, совсем вскоре после побега Н. Муравьева, произошел страшный эпизод, описанный в романе «Война и мир» Л. Н. Толстым, — Ростопчин, оставляя Москву, отдал обвиненного в измене сына купца Верещагина на растерзание толпы. , и Батюшкову пришлось приложить некоторые усилия, чтобы вызволить своего кузена [244] Интересно, что в обстоятельной биографии Батюшкова, написанной Л. Н. Майковым к столетию со дня рождения поэта, история младшего Муравьева не была рассказана. Вероятно, это было связано с долгосрочным запретом на упоминание в печати имен декабристов: Н. М. Муравьев впоследствии стал одним из создателей и идеологов тайных обществ и после восстания 1825 года был осужден по первому разряду (смертная казнь, замененная двадцатилетней каторгой). Умер в 1843 году в Сибири. .

4 сентября, через два дня после того, как войска покинули город, Батюшкову вместе с семейством Муравьевых удалось выехать из Москвы во Владимир. Екатерина Федоровна была больна, и о том, чтобы оставить ее в одиночестве и отправиться в армию, не могло быть и речи. И Батюшков поехал дальше с обозом, сопровождая тетушку в Нижний Новгород, куда они прибыли 10 сентября. Весть о взятии неприятелем Москвы он получил уже по дороге. «От Твери до Москвы и от Москвы до Нижнего я видел, видел целые семейства всех состояний, всех возрастов в самом жалком положении; я видел то, чего ни в Пруссии, ни в Швеции видеть не мог: переселение целых губерний! Видел нищету, отчаяние, пожары, голод, все ужасы войны…» [245] Письмо Н. И. Гнедичу от октября 1812 // Батюшков К. Н. Сочинения. Т. 2. С. 234. — сообщал Батюшков оставшемуся в Петербурге Гнедичу. Несчастья, которые и в мирной жизни не обходили Батюшкова стороной, теперь обступили его. Острое ощущение общего неблагополучия, которое и так им всегда владело, стало почти непереносимым. Сознание личной причастности к происходящему оказалось угнетающе тяжелым: «Ужасные происшествия нашего времени, происшествия, случившиеся, как нарочно, перед моими глазами, зло, разлившееся по лицу земли во всех видах, на всех людей, так меня поразило, что я насилу могу собраться с мыслями…» В Нижнем Батюшков узнает о гибели старшего сына своего друга и благодетеля А. Н. Оленина — Николая и о ранении младшего — Петра. «…Только сегодня… — вторит другу Гнедич, — узнал я, что ты жив; ибо слыша по слухам, что ты вступил будто в ополчение, считал тебя мертвым и счастливейшим меня. Но, видно, что мы оба родились для такого времени, в которое живые завидуют мертвым — и как не завидовать смерти Николая Оленина — мертвые-то сраму не имут» [246] Письмо Н. И. Гнедича К. Н. Батюшкову от 3 октября 1812// Батюшков: Исследования и материалы. С. 329. .

Нижний Новгород становится центром стечения беженцев. «Город мал и весь наводнен Москвою» [247] Письмо Н. Л. Батюшкову от 27 сентября 1812 // Батюшков К. Н. Сочинения. Т. 2. С. 230. , — напишет о нем Батюшков отцу. Здесь оказались Карамзины, Архаровы, Апраксины, Пушкины — все московские знакомые Батюшкова. Сюда же через некоторое время сумел приехать А. Н. Оленин, чтобы повидать выздоравливающего после ранения сына (в обратную дорогу Батюшков отправился вместе с ним, проехал через разоренную Москву, проводил до Твери и вернулся в Нижний).

Провинциальный город задыхался от перенаселения. «Мы живем теперь в трех комнатах, — отчитывался Батюшков Гнедичу, — мы — то есть Катерина Федоровна с тремя детьми, Иван Матвеевич [248] Третий ребенок — Ипполит Муравьев-Апостол, воспитание которого после смерти его матери взяла на себя Е. Ф. Муравьева. Иван Матвеевич Муравьев-Апостол — его отец, родственник Муравьевых, а также отец С. И. и М. И. Муравьевых-Апостолов. , П. М. Дружинин, англичанин Евенс, которого мы спасли от французов, две иностранки, я, грешный, да шесть собак. Нет угла, где бы можно было поворотиться…» [249] Письмо Н. И. Гнедичу от октября 1812 // Там же. С. 234. Для Батюшкова эти бытовые обстоятельства столь же тягостны, как и происходящее в стране. Он стремится уехать, ждет от сестры денег, которые она никак не соберет с крестьян. Его мучает и то, что формально он все еще штатский, служащий Императорской Публичной библиотеки. Ненависть к французам и жажда мщения — общие ощущения русского общества того времени — одолевают и Батюшкова: «Мщения! мщения! Варвары! Вандалы! И этот народ извергов осмелился говорить о свободе, о философии, о человеколюбии…» [250] Там же. С. 235. Отцу Батюшков сообщает то же самое, но в более спокойном тоне: «Никто не желает мира. Все желают войны, истребления врагов» [251] Письмо Н. Л. Батюшкову от 27 сентября 1812 // Там же. С. 230. . Гнедич в Петербурге охвачен аналогичными чувствами: «Скоро Наполеон заплатит за свое любопытство видеть Москву — это слова Бенигсена в письме его графу Орлову. Подай Господи, подай Господи, подай Господи!» [252] Письмо Н. И. Гнедича К. Н. Батюшкову от 3 октября 1812 // Батюшков: Исследования и материалы. С. 330.

Неожиданно судьба проявляет к Батюшкову благосклонность. В Нижнем Новгороде на лечении оказывается генерал А. Н. Бахметев, тяжело раненный во время Бородинского сражения [253] По иронии судьбы и по странной логике войны, рядом с генералом Бахметевым во время Бородинского сражения оказался П. А. Вяземский: «А. Н. Бахметев лишился ноги на Бородинском поле, в памятную для меня минуту: то же ядро, которое раздробило ногу ему, убило подо мною лошадь, и я, с помощью двух или трех солдат, вынес генерала из сражения на плаще моем» [Письмо П. А. Вяземского М. П. Погодину // Вяземский П. А. Полное собрание сочинений. Т. 2. С. 417.] . Узнав о страстном желании Батюшкова присоединиться к действующей армии, он предлагает ему содействие — должность адъютанта. Соответствующие документы были направлены в Петербург. Казалось бы, повезло? Однако удача и везение — это слова не из батюшковского лексикона. Время идет, Бахметеву, которому недавно ампутировали правую ногу, не становится легче, ответа на его запрос из Петербурга не приходит.