Рагнар Квам - Тур Хейердал. Биография. Книга I. Человек и океан

В тот же день капитан Вильхельм Эйтрем, работающий в пароходной компании «Фред Ульсен», получил от Томаса Ульсена телеграмму следующего содержания: «Тур Хейердал просит (хочет?) денег. 3 grand if important to him might be interested» [32] Первая часть телеграммы написана на норвежском языке, вторая на английском: «3 тысячи, если для него это важно, могут представить интерес». {514} 514 Там же.

Три тысячи долларов от Томаса! Туру пришлось смириться с выговором, сопровождающим эти деньги. Эйтрем ругал его за то, что он ходил вокруг да около вместо того, чтобы прямо сказать, что ему надо и сколько. Именно в этом была причина того, что судовладелец так медлил с ответом {515} 515 Там же. .

Еще один повод к радости дали две тысячи долларов, предоставленные фабрикой «Мустад» из Йовика.

Однако решающую роль в спасении экспедиции сыграл самый старший Хейердал. В начале Нового года он сообщил, что основательно порылся в своих карманах — как и в прошлый раз перед путешествием Тура и Лив на Фату-Хиву. На этот раз он предоставил сыну двадцать одну тысячу крон. Кроме того, он согласился выплачивать женам членов экспедиции ежемесячно по 500 крон в течение полугода, пока их супруги будут отсутствовать {516} 516 Архив экспедиции на «Кон-Тики». .

Тур Хейердал-отец редко видел сына с тех пор как тот в 1933 году переехал в Осло, и в архивах нет сведений о том, что они часто переписывались. Отец узнавал о делах сына в основном из писем, которые Тур посылал Алисон и которые она по просьбе Тура ему зачитывала. Однако нерегулярность контактов нисколько не мешала ему восхищаться достижениями сына. Осенью 1941 года, когда Тур и Лив находились в Балтиморе, он получил письмо от невестки, которое затем переслал матери Лив в Бревик. К письму Хейердал-отец приложил небольшую записку следующего содержания: «У меня нет слов, чтобы описать радость, которую доставляет мне Тур. Как я уже написал Алисон, это дает нам, его родителям, основания забыть те качества, которые он не унаследовал, потому что ему несомненно достались наши лучшие качества» {517} 517 Тур Хейердал-ст. в письме к Хенни Кушерон Торп от 7 ноября 1941 г. . Пивовар нисколько не сомневался в том, что в конце тихоокеанского путешествия сына ждет новая победа.

Таким образом, на пути Тура больше не было препятствий, если не считать двух проблем деликатного свойства. Дело в том, что ни Торстейн Роби, ни Кнут Хаугланд не получили отпуска. А кроме того, Тур не мог воспользоваться деньгами Томаса Ульсена и своего отца, пока сохранялись валютные ограничения на перевод денег в США.

Большие начальники в Вашингтоне забеспокоились. В организации экспедиции участвовало американское военное ведомство, в военной карьере членов команды мелькали такие названия, как Веморк и «Тирпиц». К тому же благодаря активности норвежского посольства у американской военной элиты сложилось впечатление, что экспедиция получила благословение от норвежского правительства. Так почему же тогда Тур Хейердал не может получить деньги, предназначенные для экспедиции? {518} 518 Документ из Британской объединенной миссии, Архив экспедиции на «Кон-Тики».

Рано или поздно все, вероятно, удалось бы утрясти, но Тур спешил и поэтому вместо того, чтобы идти по инстанциям, решил обратиться прямо в высшие сферы. Вопрос с отпусками был решен путем неформального контакта с министром обороны Йенсом Кр. Хауге {519} 519 Архив экспедиции на «Кон-Тики». . А с помощью Лив, выступившей координатором для Томаса Ульсена и Тура Хейердала-старшего, Арвиду Монсену, директору «Андресенс-банка», удалось в виде исключения получить разрешение от Норвежского банка на перевод средств {520} 520 Там же. . Лив не случайно обратилась именно к Арвиду Монсену — ведь он был женат на Ингерид, сводной сестре Тура.

После отъезда мужа Лив жила в Лиллехаммере. Однако, когда в начале 1947 года дело приняло плохой оборот, исполнительный директор экспедиции в Вашингтоне Бьорн Рёрхольт попросил ее приехать в Осло, чтобы попытаться помочь экспедиции с норвежской стороны. Бьорн и Лив были хорошо знакомы. После войны он налаживал линии радиосвязи в Рустахогде недалеко от Свиппоппа, и заходил к Хейердалам в гости. Тур обычно рано ложился спать, а Бьорн нередко засиживался с Лив до поздней ночи {521} 521 Тур Хейердал-мл. в беседе с автором. .

О том, что Тур все-таки принял решение отправиться в плавание на плоту, Рёрхольт узнал из его письма. Он сразу же понял, что стоит перед выбором — либо начать отговаривать друга от этой безумной затеи, либо наоборот, «помогать ему по мере сил?» Бьорн переписывался с Лив, и под воздействием ее позитивного отношения к экспедиции решил оказывать Туру посильную помощь {522} 522 Бьорн Рёрхольт в письме Томасу Ульсену от 9 января 1947 г. .

То же самое, в сущности, делала Лив.

Десятого января Тур сел вместе с Германом Ватцингером в поезд, идущий из Вашингтона в Майами. Они решили не рисковать и не лететь самолетом, поскольку из-за плохой погоды самолет мог задержаться. Во Флориде стояла солнечная погода, и 12 января они полетели дальше, в портовый город Гуаякиль в Эквадоре.

Они прибыли сюда, чтобы купить бревна для постройки плота. Но пока они решали проблемы экспедиции в первобытном лесу, в Вашингтоне грянул гром. До этого все несчастья сыпались на экспедицию извне. Сейчас удар был нанесен изнутри.

Кнут Хаугланд и Торстейн Роби прилетели в Нью-Йорк 18 января. В аэропорту их встретил Бьорн Рёрхольт. Они должны были привезти каждый по тысяче долларов из норвежских средств, но не смогли этого сделать, поскольку не были до конца утрясены проблемы, связанные с валютными ограничениями. Таким образом, они прибыли без гроша в кармане. Рёрхольт сообщил им, что финансовое положение экспедиции не лучше. На данный момент касса пуста.

Бьорн повел Кнута и Торстейна к Георгу Унгеру Ветлесену, который жил в фешенебельном доме номер один на Бекман-плейс в центре Манхэттена. Ветлесен ранее дал понять Рёрхольту, что поможет экспедиции деньгами. Однако состоявшийся разговор дал неожиданный результат. Как пишет Ветлесен, когда Рёрхольт «рассказал о господине Хейердале и его денежных делах, я очень удивился и теперь не хотел нести никакой ответственности за экспедицию на „Кон-Тики“ и вообще, чтобы мое имя упоминали в этой связи. Это мое личное мнение, и я надеюсь, что я ошибаюсь. Рёрхольт ведь очень увлекающийся человек, и возможно он слишком увлечен и поэтому не может трезво смотреть на вещи» {523} 523 Георг Унгер Ветлесен в письме к Герд Волд от 19 января 1947 г. .

Два члена экспедиции без гроша в кармане, внезапно оказавшиеся в гостиной у Ветлесена, свалились на него «как снег на голову». Вместо того чтобы дать деньги на экспедицию, он выдал Хаугланду и Роби по тысяче долларов каждому — чтобы спасти их от унизительного положения. Это был своего рода знак признательности их военных заслуг {524} 524 Запись Герд Волд, датированная 15 июня 1994 г. . Хаугланд и Роби приняли подношение Ветлесена, однако, будучи людьми чести, рассматривали его не иначе как заем {525} 525 Кнут Хаугланд и Торстейн Роби в записке Туру Хейердалу. .