Ким Сен - В водовороте века. Мемуары. Том 1

Ким Чхан, лидер фракции Хваёпха, не находил себе места от растерянности, когда Чха Гван Су полемизировал с ним. Он уступил Гван Су место в дискуссиях о марксизме. Раньше Чха Гван Су считал его крупной птицей в компартии, но после нескольких встреч с ним стал принимать его лишь за ученика средней школы. Однажды мы организовали дискуссию Чха Гван Су с Син Иль Еном, деятелем фракции Сосанпха, но Син тоже не мог с ним соперничать.

У Чха Гван Су была такая примета: он шагал, чуть наклонив голову влево. Он говорил, что эта привычка пристала к нему еще в малолетстве, когда он ходил, слегка скосив голову, так как на шее у него возникла опухоль.

Он уроженец провинции Северный Пхеньан. С детства слыл он среди сельчан мальчиком умным, догадливым. Еще подростком он переправился в Японию и учился там, конечно, в тяжелых условиях без всякой материальной поддержки. Именно в этот период он стал читать марксистско-ленинскую литературу, стал сочувствовать коммунизму.

Когда он осваивал новые идеи, обучаясь в такой нужде, в Японии коммунистическое движение вступило в период спада. Созданная недавно Коммунистическая партия Японии крайне ослабла из-за первого ареста ее руководителей в июне 1923 года и белого террора во время сильного землетрясения в районе Канто. Вскоре она была распущена вследствие происков оппортунистов, проникших в руководство партии. Было бесполезно искать какое-нибудь движение и перелистывать книги Маркса, сидя в такой вот Японии, где коммунистическое движение пошло на спад.

И он вернулся в Сеул. Там он встретился с деятелями коммунистического движения. А среди этих людей, исповедовавших марксизм-ленинизм, было так много фракций и групп, что он просто не мог в них разобраться.

Чтобы определить, чья позиция правильная, а чья — нет, и чтобы найти себе путь вперед, он начал изучать историю коммунистического движения раннего периода в нашей стране, его родословную и сектантские отношения. Он затратил на это немало времени, но это оказалось таким же занятием, что блуждать в лабиринте. Существовало множество разных сектантских организаций вроде партии из трех человек и фракции из пяти. Все группировки эти противостояли непримиримо, враждуя и ненавидя одна другую, а на деле между ними не было никакой существенной разницы ни в идейных позициях, ни в политических взглядах.

Чха Гван Су сказал, что он наблюдал в стране немало происков фракционеров, но инцидент в кафе «Рагян» был их кульминацией. Что тут произошло? Члены фракций Хваёпха и Пукпхунхвэпха проводили совещание в кафе «Рагян». А люди из фракции Сеульпха, недовольные сговором этих двух фракций, налетели на них, избили и тяжело ранили нескольких участников этого совещания. Раненые предъявили иск на хулиганов через японский суд. Спустя несколько дней люди из фракции Пукпхунхвэпха подвергли побоям членов фракции Сеульпха и тоже нанесли им тяжелые ранения. Тогда раненые этой фракции предъявили иск на этих насильников тоже через японский суд.

Такая сектантская грызня дошла до того, что все фракции, организовав каждая свою террористическую группу, противоборствовали одна с другой как настоящие противники.

«Как же могут разложиться до такой степени люди, которые вроде бы участвуют в коммунистическом движении?» — думал Чха Гван Су.

Он жаловался на них денно и нощно. И после глубокого раздумья покинул Сеул и прибыл в Маньчжурию. По его словам, он надеялся на то, что в Маньчжурии, недалекой от СССР, можно будет обнаружить линию, приводящую к Коминтерну, и найти новый путь коммунистического движения Кореи.

В Маньчжурии он столкнулся с декларацией общества Чоньухвэ (Общество верных друзей — ред. ). В декларации фракционеры предлагали прекратить взаимную клевету друг на друга и вести открытые дискуссии для того, чтобы избавить корейское коммунистическое движение от сектантской борьбы. Они утверждали, что следует указать массам верный путь вперед, развернув теоретическую полемику. Но открытые дискуссии, предложенные в упомянутой декларации, были бы на руку не корейскому коммунистическому движению, а тайной полиции Японии.

После создания Коммунистической партии Кореи фракция Хваёпха, ведя сектантскую грызню против фракции Сеульпха, опубликовала в газете список 72 членов подготовительного комитета съезда деятелей массового движения, который она собиралась проводить. Это она сделала так с целью показать, что она сильнее других фракций. А на самом деле это означало, что фракционеры, ослепленные борьбой за захват гегемонии, откровенно передали японским империалистам список руководителей компартии. По этому списку японцы арестовали руководителей компартии в широком масштабе. В результате этой кампании арестов чуть ли не все деятели фракции Хваёпха были брошены в тюрьму.

Было ясно, какое будет последствие, если забыть этот урок и снова вести открытые дискуссии, как это предлагали фракционеры.

Чха Гван Су, сведущий в обстановке в Японии, осуждал декларацию общества Чоньухвэ, называя ее копией «доктрины Хукумото» — оппортунистического течения, возникшего внутри коммунистического движения в Японии.

Хукумото утверждал, что для восстановления партии нужно различать через «теоретическую борьбу» людей с чистым революционным сознанием и людей с нездоровой идеологией и объединить лишь «чистые элементы». Его предложение, раскольническое и фракционное, причинило большой вред рабочему движению в Японии.

Чха Гван Су махнул рукой на декларацию общества Чоньухвэ, составители которой проглотили целиком теорию Хукумото и даже скопировали ее фразы.

Разочаровавшись в преступных действиях фракционеров, он направился в Люхэ, решив стать учителем в деревне и жить спокойно, внедряя в сознание детей дух нации. Там он встретился с Чвэ Чхан Гором и по его рекомендации прибыл в Гирин.

Он признался, что, бродя под холодным дождем на чужбине, с нетерпением ждал появления правильной линии борьбы и руководителя, которые дали бы ему силу и надежду.

Подробно рассказав о своей биографии, он дрогнувшим голосом проговорил:

— Сон Чжу, сможем ли мы вести коммунистическое движение с взаимным доверием и товариществом? Без фракционности и драки за гегемонию!

В этой фразе прозвучал итог и урок его жизни — жизни человека, так долго бродившего по далеким чужбинам в поисках пути революции.

Я тоже крепко пожал его руку и с волнением сказал, что мы, представители нового поколения, не должны идти по раскольническому пути, как фракционеры, а должны тесно сплотиться единой мыслью и волею и продвигаться вперед по прямому пути революции.

Он без утайки, откровенно признался, о чем думал, когда Чвэ Чхан Гор рекомендовал ему меня. Узнав, что мы ведем в Гирине движение учащихся, он думал: «Невероятно, что этот ученик средней школы так глубоко освоил марксизм-ленинизм и так успешно ведет коммунистическое движение. Но проверю сам, какой он на самом деле».