Николай Петраков - Пушкин целился в царя. Царь, поэт и Натали

В зашифрованных рукописях Кукольник в жанре эротического рассказа описывает, до какой степени дошел упадок нравственности в России. В одной тетради, названной «1852», выведена фигура некоего «великого врача», который завел себе настоящий гарем. Как пишет исследователь В.Абрамов, проводивший расшифровку этих рукописей, «великий врач» – «это не кто иной, как самодержец, а его партнерши – вполне конкретные петербургские дамы, называемые настоящими именами и фамилиями». Среди них называется и Наталья Николаевна Пушкина.

Об упадке нравственности Кукольник неоднократно пишет и в своих записных книжках, в письмах и в последней драме, о которой речь впереди. Он писал А.Рамазанову: «Ты очень хорошо помнишь, что я ни Пушкину, ни другим светилам нашего времени не кланялся, а за это на меня сердились, но все-таки мы были всегда в сношениях, основанных на принципах взаимного уважения!» Так что не доверять Кукольнику нет оснований. А его констатация нравов подтверждает аргументацию Петракова. И не надо воздевать руки и апеллировать к нравственности. В гареме другие понятия о нравственности и чести.

Весьма интересна и сюжетная канва драмы «Гофюнкер», которую Кукольник писал в Таганроге. Она раскрывает идеологию зашифрованных рукописей. Вот что пишут о ней исследователи-литературоведы: «Изображение в «Гоф-юнкере» продажности и произвола придворной клики в одном из мелких немецких государств было ничем иным, как замаскированной критикой придворной аристократии. Этим и объясняется запрет драмы…»

Драма действительно была запрещена Александром II. Что же такого увидел в ней царь? – Здесь можно найти много текстологических совпадений с описанием преддуэльной истории Пушкина, иногда даже почти цитаты из документов. Общая тональность драмы, хотя и переполненной неожиданными, чуть ли не мистическими превращениями, близка настроениям поэта того периода, который анализирует Петраков. Отдельные эпизоды лишены иносказательности, а ощущение при их чтении таково, что имеется в виду реальная ситуация. Я бы выделил следующие моменты.

1. В драме события происходят в Германии в 1683 [27]году в резиденции принца Эрнеста-Амедея. Обстановку в окружении принца достаточно полно можно охарактеризовать словами из мартовского номера журнала «Revue Britanque», который сегодня хранится в библиотеке Пушкина. «Масса публики не видит ничего, кроме костюмов и внешности, больших празднеств, протоколов и манифестов. Прокопий и Данжо проходят за занавес, проникают за кулисы, смешиваются с участниками представления […] и видят, какими отвратительными средствами, […] какими обманами достигаются все эти замечательные эффекты». Позднее Кукольник разовьет эту мысль в своих зашифрованных текстах.

2. Главный герой драмы Мориц Мооман, молодой ученый, автор книги «Надежды Германии», присутствует на свадьбе своей сестры. И принц жалует его в гофюнкеры своего двора. Причина этой милости в том, что принц «не может расстаться» с сестрой Морица, красавицей Герсилией.

Весьма характерна реакция Морица на эту милость. «Ничего не понимаю, – говорит он, оставаясь один. – Смешно, а досадно. Что это, обида, насмешка – или невинная шутка?! Потеха! Я – гоф-юнкер! Доктор философии и медицины – гоф-юнкер! Изобретатель эликсира блаженства!!! Невидимка Мооман, автор «Надежд Германии» – гоф-юнкер!!»

Реакция Пушкина на пожалование его в камер-юнкеры была аналогичной.

3. В судебных документах по дуэли Пушкин значится камергером. Чин значительный. И у Кукольника Морицу жалуют высокий придворный титул, причем и в драме делается это так, чтобы никто не знал.

4. Муж Герсилии барон фон Гизе, резидент правительственной комиссии, фактически является прикрытием тайной связи его жены и графа Икау, обер-президента правительственной комиссии. Маленькая деталь – любовника зовут Жоржем… Отцу невесты, благословившему этот брак, выплачена солидная сумма и пожалован пост государственного служащего. Когда мать невесты понимает это, она, все еще сомневаясь, говорит сыну: «Барон – только ширма? Да? Угадала? Сколько честей, сколько милостей!.. Это деньги, это продажная плата, а товар взят из нашего дома! Барон не муж… Другой есть? Что? Правда?!» Брат Герсилии в ее присутствии говорит: «Я не хочу быть в родстве с этим футляром подлости и порока».

Сходство с ситуацией в семье Пушкина отражено и в словах жены принца: «Подставной муж, может быть, и сидит в комиссии, а настоящий – с чужой женой проводит медовое утро… Мы сами покровительствуем пороку, венчаем разврат, награждаем безнравственность».

5. Какова роль первого лица государства? – В драме он именуется «влиятельный принц». Вначале он оказывает знаки внимания красавице, затем следуют приглашения на балы. И ее любовь к Жоржу – лишь слова. В поведении героини просматривается другая цель, которая не реализуется только потому, что принц под влиянием каких-то мистических обстоятельств начинает вести себя иначе.

6. Главный герой драмы пытается всеми доступными путями раскрыть принцу глаза на то, что его сестрой фактически торгуют. Но ему прямо дают понять: если «больное воображение считает возможным затеять дуэль», то «его и без дуэли изуродуют школьным орудием придворные ликторы на конюшне». Напомним, что чуть ли не те же слова содержатся в письме Жуковского Пушкину: «Ты человек глупый… Не только глупый, но и поведения не приличного… Надобно тебе или пожить в желтом доме. Или велеть себя хорошенечко высечь, чтобы привести кровь в движение…». Драма заканчивается тем, что герой попадает в сумасшедший дом. Обыгрывается пушкинское «Не дай мне Бог сойти с ума…» Показывается вечно ускользающий идеал жизни главного героя и ее горькая реальность.

Драма Кукольника явно основана на реальной ситуации в семье Пушкина. И, конечно, Кукольник как очевидец событий, хорошо знакомый с Пушкиным, располагал информацией из первых рук о нарастающей трагедии Поэта. Он многими деталями своей драмы подтвердил версию, высказанную Петраковым. Практически нет только эпизода с написанием Пушкиным анонимного «диплома рогоносца» о чем Кукольник, скорее всего, и не знал.

Однако подтверждением того, что эта версия происхождения «диплома» как минимум имеет право на существование, служат публикации, появившиеся в печати практически одновременно с интервью Петракова в «РК» (см., например, газету «Культура» № 22 за 2004 г. и журнал «Народное образование» № 5 за 2004 г.). Хотя никакого другого повода, кроме дня рождения Пушкина, не было. Так что у Сарнова получилась та критика, о которой еще в 1842 г. писал Кукольник: «…Там критика другого рода. Там на прямки: «Все это дрянь, право дрянь, ей Богу дрянь…» Да почему же?.. «Ну дрянь, право дрянь, ей Богу дрянь!». Да где же доказательства?.. «Вот еще выдумали, дрянь, дрянь, право дрянь». – Да как же нам исправиться?.. «Да уж как хотите; что бы вы ни написали, ни затеяли, дрянь, право дрянь!..» Вот такая критика забавна; да еще имеет и читателей! Не верите? Точно, имеет, право имеет…»