Сергей Кисин - Деникин. Единая и неделимая

Ревновать долго не пришлось. Удачливого Рузского уже в начале сентября перевели командующим Северо-Западным фронтом, где приятель Сухомлинова генерал Жилинский положил два русских корпуса в Мазурских болотах (генералов Самсонова и Ренненкампфа). Отпросился у Брусилова и его генерал-квартирмейстер. Деникину не терпелось наконец уйти от штабной работы и самому начать реальное командование войсками. Впрочем, не только это было причиной его ухода. Начальником штаба армии был однокашник Деникина по Академии генерал-лейтенант Петр Ломновский. Как характеризовал его сам Брусилов: «Это был человек умный, знающий, энергичный и в высшей степени трудолюбивый. Не знаю, почему он составил себе репутацию панического генерала… Его недостаток был в том, что он не очень доверял своим штабным сотрудникам и лично старался входить во все мелочи, в особенности по генерал-квартирмейстерской части. Этим он обезличивал своих помощников и переобременял себя работой, доводившей его до переутомления». Иными словами, Ломновский просто не давал Деникину спокойно и самостоятельно работать. А в боевых условиях это могло издергать кого угодно.

Брусилов согласился на уход Деникина, назначив 6 сентября его командовать 4-й стрелковой бригадой вместо генерал-майора Владислава Боуфала. Бригада была заслуженной, прославившейся еще в русско-турецкую войну, когда она вместе с генералом Иосифом Гурко на крупах казачьих коней поднялась в горы и выбила турок с Шипкинского перевала (как раз тогда еще поручик Боуфал первым ворвался на перевал со своей ротой), а затем стойко обороняла его от полчищ Сулейман-паши. С тех пор она и стала «Железной». Во время войны она выполняла роль своеобразной «пожарной команды», которую бросали на разные участки (в разное время воевала на участках фронтов 14 корпусов). «Железных стрелков» бросали в прорыв, ими затыкали прорывы, они несли самые большие потери, но пользовались неизменной репутацией наиболее стойких и непоколебимых солдат. Как признавался сам Брусилов: «Первое, что мною было сделано, это приказание немедленно перейти в контрнаступление, и я направил туда 4-ю стрелковую бригаду для поддержки отступающих частей. Эта бригада всегда выручала меня в критические моменты, и я неизменно возлагал на нее самые трудные задачи, которые она каждый раз честно выполняла».

Интересно, что подразделения Деникина отличились в первый день его командования бригадой. 6 сентября переданный в подчинение 12-й кавалерийской дивизии генерал-лейтенанта Алексея Каледина 14-й полк полковника Станкевича взял форты крепости Николаев.

Именно на «железных стрелков» пришлась вся тяжесть Гродекского сражения на реке Сан, проходившего до 12 сентября на фронте 8-й армии. Начальник штаба австрийской армии граф Франц Конрад фон Гетцендорф перебросил на линию Гродеков — Рава-Русская 4-ю армию генерала Морица Ауффенберга, создав превосходство на львовском направлении силой в лишнюю армию.

В этой битве бригада Деникина бок о бок билась с соседней правофланговой 48-й Стальной пехотной дивизией под командованием генерал-майора Лавра Корнилова (на год раньше Деникина закончил Академию с золотой медалью). Однажды даже начдив лично повел в атаку последний резервный батальон своих пехотинцев, чем спас от окружения австрийцев фланг 24-го корпуса, в составе которого сражались «железные стрелки». В свою очередь, затем сам Деникин прикрывал потрепанные батальоны Корнилова своим фронтом. У Градекува и Равы-Русской армия Брусилова и «железные стрелки» стояли стеной, не отступив ни на шаг. 11 сентября они зубами зацепились за линию обороны у Градекува, не позволив прорвать даже первую линию окопов. А 12-го уже сами контратаковали.

Кровопролитное сражение в Галиции завершилось контрударом русских 4-й (генерал от инфантерии Алексей Эверт) и 5-й (генерал от кавалерии Павел Плеве) армий, опрокинувших слабый австрийский заслон на нижнем Сане, выбросив их за реку. Их потери составили 326 тысяч человек (100 тысяч пленными) и 400 орудий. Русские войска потеряли 230 тысяч человек и 94 орудия.

В конце сентября уже совместными усилиями с 9-й германской армией генерала Августа фон Макензена союзники (52 дивизии) попытались взять реванш и прорвать русскую оборону под Варшавой и Ивангородом. Однако сибирские дивизии наголову разгромили сначала 1-ю немецкую армию генерала Виктора Данкля, а затем отбросили все наступающие части австро-германцев от Вислы на Радом.

Таким образом, почти вся русская Польша была освобождена, позор разгрома двух русских корпусов в Восточной Пруссии был смыт (туда вновь вошли теперь уже две армии), а на Западном фронте на Марне французы и англичане за счет этого смогли остановить наступление немцев на Париж.

Комбриг «Железной» Деникин за доблестное командование был награжден «Георгиевским оружием».

«Нам доверяют, на нас надеются, — писал комбриг матери, — и не раз бригада искупала своей инициативой чужие промахи и ошибки. Был случай, когда я два раза получал приказания отойти на покой, в резерв, но приказания того по долгу совести не исполнил, атаковав противника, четыре дня вел бой, защищая тем самым единственную дорогу для подвоза двум соседним дивизиям хлеба и патронов, без которых им в горах было бы совсем скверно. Противник потерял 226000 человек, мы взяли в плен 1000000 человек, и нам досталось 400 пушек».

В октябре ему пришлось уже вести тяжелые оборонительные бои в Галиции, в районе Самбора. Причем, 24 октября лично возглавил контратаку бригады, которая без всякой артподготовки бросилась в штыки на наседавших австрийцев. Удар «железных» был столь стремителен, что паника среди врага перекинулась на его тыловые части. Деникин же, не останавливаясь, погнал австрийцев в глубь его позиций, где с ходу взял село Горный Лужек, в котором располагался штаб 4-й армии во главе с самим эрцгерцогом генерал-полковником Иосифом-Фердинандом (назначен после смещения Ауффенберга). Русские пулеметы развеяли сомнение эрцгерцога в том, что столь глубокий прорыв возможен, и он вместе со штабом спешно бежал. Стрелки Деникина с удовольствием растянулись в еще не остывших креслах пить еще горячий австрийский кофе из чашек с вензелями наследника престола.

«Судьба иногда шутит шутки с людьми, — писал Деникин. — Семь лет спустя, когда я со своей семьей очутился, уже в качестве эмигранта, в Будапеште, к больной моей дочери позвали доктора. Услышав мою фамилию, доктор осведомился, не я ли тот генерал, который командовал «Железными стрелками». И когда я подтвердил, он радостно жал мои руки, говоря: «Мы с вами чуть не познакомились в Горном Лужке, я был врачом в штабе эрцгерцога Иосифа».