Игорь Крупеников - Костычев

Но все-таки Сосфенов, следуя духу времени, решил сам провести в школе одну своеобразную и довольно радикальную реформу. Разбор проступков учеников и наказание провинившихся он передал в руки самих учеников, которые выбирали для этой цели комиссию «судей». Директор скоро получил нагоняй за свою «реформаторскую» деятельность и вынужден был ликвидировать комиссию, но в одном отчете все же успел написать, что ученическая комиссия по разбору проступков в 1862/63 учебном году работала хорошо и выносила очень справедливые решения, «когда старшими членами комиссии были Костычев и Гудков, ныне окончившие уже курс».

Из этого указания видно, что Костычев в это время пользовался большим авторитетом в глазах товарищей, его уважали также учителя и сам директор.

Когда Костычев учился в последнем классе, к Сосфенову обратился помещик Виноградов с просьбой составить «хозяйственное описание» его имения, находившегося в Клинском уезде Московской губернии. Сосфенов поручил это дело лучшему ученику школы — Костычеву.

Получив небольшую сумму денег, Костычев отправился в свое первое путешествие по железной дороге. Маленький локомотивчик, пыхтя, тянет несколько небольших вагонов. Костычев сидит у открытого окна и с интересом смотрит на меняющийся облик местности. Но путь недалек; через девяносто верст от Москвы кондуктор громогласно объявляет: «Клин».

Здесь Костычева ждала повозка, которая и довезла его до имения Виноградова. Помещик встретил молодого человека не особенно любезно, хотя и называл его «господин Костычев», но слово «господин» произносил с видимым усилием. Однако бывший крепостной оказался на редкость толковым человеком: он прекрасно разобрался в природных условиях имения, хорошо описал применявшиеся в нем приемы земледелия и скотоводства, указал, какие нужно сделать изменения в хозяйстве, посоветовал осушить дренажем заболоченный луг, доказал помещику, что выгоднее увеличить посев пшеницы за счет уменьшения посевов ржи. Все эти советы молодой агроном обосновывал ссылкой на удачные опыты, проведенные в других местах Московской губернии, на авторитет таких видных русских агрономов, как М. Г. Павлов, А. М. Бажанов.

В виноградовском имении Костычев увидел не только природу, земледелие и скотоводство, о которых он и написал в своем отчете. Он увидел другое, о чем писать было нельзя. Несмотря на отмену крепостного права и «крестьянскую волю», в деревне все осталось почти по-прежнему. Виноградов получил себе лучшую, хорошо унавоженную землю, расположенную около деревни. Крестьянам же при освобождении отрезали небольшие клочки земли, заболоченные или пересеченные оврагами. Эти клочки были далеко от деревень и в прошлом никогда не унавоживались. Но за эти плохие земли крестьяне обязаны были платить большой выкуп.

Крестьянам не хватало своей земли, и они вынуждены были арендовать ее у помещика на условиях самой тяжелой кабалы. Многие крестьяне батрачили на помещика, подвергаясь беззастенчивой эксплуатации с его стороны. И так было не только в деревне Виноградова, но и по всей России.

В пореформенной России, несмотря на множество пережитков крепостничества, быстро шло развитие промышленного капитализма. Стали развиваться капиталистические отношения и в деревне. Происходило расслоение крестьян на кулаков и бедняков, причем бедняцкое население деревни, составляющее большинство, все время увеличивалось за счет разорения среднего крестьянства. Развитие товарного хозяйства побуждало помещиков искать пути повышения производительности труда крестьян и батраков. Они нещадно эксплуатировали бедняцкую часть деревни, вводили усовершенствованные сельскохозяйственные орудия. Последнее, в свою очередь, вело к прогрессу техники земледелия.

В. И. Ленин в книге «Развитие капитализма в России» приводит много данных о том, как в пореформенную эпоху в русском сельском хозяйстве, наряду с использованием новых машин, улучшались способы обработки почвы, увеличивались посевы трав, особенно клевера, создавалась специализация отдельных сельскохозяйственных районов.

Вот почему сильно возросла потребность в хорошо образованных управляющих. Бывшие крепостные полуграмотные бурмистры уже не могли удовлетворить помещиков. Костычев, однако, дал себе слово не работать на помещиков, не помогать им выколачивать доходы из крестьян и батраков.

В тяжелом настроении вернулся молодой человек в Москву. И здесь его ждало печальное известие: он узнал о кончине отца и матери. Однако ехать в Карнаухово было поздно: родителей уже схоронили. Костычев остается один на свете, без родных и близких, без всяких средств к существованию. Но он не падает духом: усиленно занимается, пишет свое последнее школьное сочинение — «Описание хозяйства г. Виноградова, Московской губернии, Клинского уезда», удостоенное, как и работа о дренаже, высшей похвалы.

Экзамены в Московской земледельческой школе проходили публично, в торжественной обстановке; на них присутствовали руководители Московского общества сельского хозяйства во главе с президентом и многие именитые члены общества. Экзамены превратились в подлинный триумф молодого Костычева. На «окончательном испытании» он сдавал пятнадцать предметов и по всем получил высшую отметку — «очень хорошо». Это был случай редкий, а может быть и единственный, в истории Московской земледельческой школы.

— Что вы думаете делать после окончания школы? — спросил Сосфенов Костычева еще до экзаменов. — Хорошее место можете получить в каком-нибудь южном имении. Там нужны грамотные управляющие. Вы, я думаю, с имением десятин тысяч на пять справитесь. Жалованья дадут не меньше тысячи рублей в год, на всем, как говорится, готовом, да и лошади хозяйские — для разъездов.

Костычев откровенно сказал Сосфенову, что ни при каких условиях не пойдет управляющим в помещичье имение. Тогда директор предложил ему освободившееся в школе место репетитора с окладом 240 рублей в год. Костычев сразу же согласился.

С 1 июля 1864 года для Костычева началась самостоятельная жизнь. Он уже не ученик. Он учитель, репетитор. Все лето Костычев пробыл на хуторе, занимаясь с неуспевающими учениками по русскому языку и арифметике, по естественной истории и основным правилам сельской архитектуры и другим предметам: один ученик не успевал в одном, второй — в другом, всем надо помочь, всех надо подтянуть. Костычев почувствовал, что он сам еще многого не знает, что у него нет педагогических навыков. Было трудно, приходилось заниматься всем, но понемногу.