В Алексахин - Биография Георгия Ивановича Гурджиева

Примерно через месяц Гурджиев появился в саду. Голова была перевязана, глаза скрыты темными очками. Зрение фактически отсутствовало: он никого не узнавал. Но каждый день он вставал из кресла и делал несколько шагов, вопреки советам врачей. В октябре он, сидя в кресле, стал давать указания разводить под открытым небом большие костры, просиживая час или более у пламени. Считалось, что он набирается сил от огня. Это продолжалось до тех пор, пока чуть ли не половина парка не была вырублена для костров… Вскоре он начал руководить со своего кресла и «мы стали работать как прежде, стремясь ощутить и вспомнить себя, работать внимательно и осознавать, что, если будем работать сознательно, то поможем ему так же, как и себе». Гартманн признался Нотту, что еще в России, на Кавказе, когда он заболел тифом, приступ болезни был таким сильным, что его все считали безнадежным. Однажды ночью он вдруг пришел в сознание: Гурджиев склонился над ним и по его лицу стекал пот… «Все силы его были направлены на меня. Он дал мне кусок хлеба и ушел. Я сел, стал есть и понял, что он спас мне жизнь». Таков был учитель Четвертого пути, которого журналисты «желтой прессы» и по сей день называют шарлатаном и сомнительным сумасбродом. По всей видимости, балет «Борьба магов» продолжается и по сей день. На разных сценах в разные времена силы сознательности и творчества находятся в борьбе с силами механических реакций и помутнения разума. Сценарий этого балета написан не нами. И этот сценарий — не поэтическая гипербола, но подлинная драма, которая совершается здесь и сейчас, в настоящем.

А вот и другие «аналогии» из области «тайных лож» и «исторических заговоров»: летом 1921 года Гурджиев с группой учеников через Румынию и Венгрию прибыл в Германию, появляясь в предместьях Берлина. Здесь он якобы встретился с рядом последователей теософии и ариософии, которые мечтали о «сверхчеловеке»… Есть легенда о том, что Гурджиев давал уроки гипноза будущему «фюреру Третьего Рейха» Адольфу Шикльгруберу. Но все это непроверенные факты. Из работ Успенского и других учеников можно сделать однозначный вывод о том, как именно Гурджиев относился к таким людям, как Наполеон, Гитлер и вообще политикам, обуреваемым жаждой власти: он называл такую породу «хаснамус», человек без совести, безнадежный с точки зрения эволюции. Однако Гурджиев обучал, как можно использовать таких людей в своих целях.

В ворохе сплетен и «точек зрения», напоминающих мусорник, желающие могут отыскать все что угодно, как это обычно бывает вокруг и около тех, жизнь которых обрастает легендами. Но, в отличие от «гиен, питающихся падалью», львы идут дальше, через пустыню, оставляя отбросы и гниющий шлак тем, кто привлекается к такой «еде» по закону симпатических влечений («подобное влечется к подобному»). Многие современные книги по оккультизму, магии, псевдо-герметизму пестрят подобным мусором. Такие вещи всегда должны существовать, чтобы производить надлежащий отбор и чтобы один сорт людей не мешал другому, способному найти более сокровенное и качественное. Существует суфийская притча о том, как один шейх, после домогательств нерадивой группы учеников, требующих сенсаций и точных инструкций, в которых все просто и ясно, написал специально для них книги по гаданию, астрологии, хиромантии и тому подобном, — и в результате плохие ученики перестали мешать достойным, соблазнившись вторичным знанием. Такова премудрость эзотерических школ. Имеющий уши да услышит! Вот мнения авторитетов массовой культуры:

«В высшей степени сомнительное учение»

(Анна Катарина Портер);

«Шарлатан»

«Не один человек, а миллион человек в одном»

«Блестящий и поразительный психолог, не уступающий Ницше»

«Один из великих инспираторов шестидесятых годов»

«Это либо отличная и тонкая шутка… либо полный вздор!»

«Четвертый путь», путь «мудреца» или «хитреца» можно понять лучше, если мы попытаемся выяснить множество оттенков значения греческого слова «софист» или «искусный человек»: «софия» значит — мудрость, знание, сметливость, хитрость, ловкость, мастерство, умелость, способность делать вещи, искусно придумывать, быть ухищренным, испытанным человеком, быть знатоком, наставником и т. д. В греческой традиции «софистом» называли Солона, Пифагора, известных философов, поэтов и мудрецов, — и только во времена Сократа и Платона, по причине распространения профанических школ обучения молодежи искусству успеха в жизни (подобно современным курсам психологии и прагматизма, дающим рецепты «успеха в бизнесе, жизни и сексе»), термин «софист» приобрел негативный смысл, равный слову «шарлатан» или «обманщик».

Искусный человек, как считал Гурджиев, не позволяет своему прошлому стать будущим, он пытается капля за каплей отыскать в себе божественную искру, освобождаясь от груза ложных «я», сковывающих его движение подобно множеству лишних одежд. В книге «Агенты разведки» Тимоти Лири приводит ряд правил, которые применял Гурджиев для повышения уровня сознания человека:

1. Попытайся добраться до сути событий, от которых остальные люди отмахиваются, как от таинственных и загадочных.

2. Никогда не делай чего-то только потому, что это делают другие.

3. Никогда не думай так же, как думают другие.

4. Доверяй только собственному виденью мира, а не тому, как видят его другие, да и собственному мнению доверяй не очень надолго.

Известно, что сам Гурджиев, увлекшись в молодости книгами мадам Блаватской и западной литературой о Востоке, решил проверить все досконально, — как он говорил, на проверку всего этого у него ушло несколько лет жизни: с 1890 по 1898 год он посещает Багдад, Афганистан, Кашгарию, проникает в Тибет, устраивается сборщиком податей у тибетских лам, что дает ему доступ во все монастыри; позднее он учится в Кабуле и других центрах суфийской науки. Очевидным является факт, что он преодолел множество невзгод и испытаний. Это подтверждают его собственные слова:

«Вы хотите знать? В действительности, чтобы знать, вам нужно пройти через страдание. Вы должны научиться страдать не так, как вы сейчас страдаете, а осознанно. В настоящее время вы не умеете страдать ни на один франк, а чтобы понимать, вам нужно страдать на миллион франков».

Гурджиев был вне национальных вопросов и презирал всякого рода шовинизм:

«Здесь нет ни англичан, ни русских, ни евреев, ни христиан, а есть только стремящиеся к общей цели — стать способным делать».

Чтобы научиться реально делать вещи, необходимо взять какую-либо малую вещь и забыть о больших делах: