Михаил Лучанский - Федор Волков

Жажда знания, которую они — наконец-то! — могут удовлетворить в лучшем учебном заведении своего времени, у братьев Волковых, Дмитревского, Попова так велика, что учатся они отлично и по всем предметам получают в атестатах прекрасные отметки. Хотя все четверо явно не предназначались для государственной бюрократической карьеры и имелось в виду дать им лишь общую шлифовку, первые русские актеры изучают все предметы, которые проходят будущие государственные деятели. Учатся ли ярославцы «латинскому письму», решают ли сложные геометрические задачи, рисуют ли тушью «ландшафты и фигуры», или попросту танцуют неизбежный менуэт — всегда против фамилий Федора Волкова и Дмитревского стоит «хорошо», «изрядно», «нарочито».

Но Федору Волкову мало знаний, получаемых им в корпусе. Он тратит большую часть своего бюджета на книги — на покупку «двух лексиконов французских и грамматики» — 4 рубля, на выкуп «имеющихся в закладе ево книг» — 9 рублей. Одновременно Волков серьезно готовится к своей будущей специальности. Он покупает «шесть печатных трагедий» (4 руб. 80 коп), «клавикорды и струны» (5 руб. 96 коп.), «зеркало для трагедии и обучения жестам», которое вызвало самый большой расход — 10 рублей. Науками и литературой интересуется и Григорий Волков. Однако, по верному наблюдению историка, Григорий более падок на внешность, на украшения. Он тратит сравнительно много денег на шелковые чулки, «пряжки с композицией», калмыцкий тулуп и т. д.

Скромный внешне, Федор Волков тем временем настойчиво и систематически учится. Особенно характеризует интересы и целеустремленность Федора Григорьевича следующий любопытный факт. Он по-прежнему горячо интересуется техникой зарубежного театрального дела и выписывает «из заморья» несколько дорогих книг «театральных и проспективических» (художественных). Но у него нет свободных денег для этой покупки, и он, не задумываясь, закладывает за 32 рубля свою лисью епанчу и красный суконный плащ. Наступает холодная петербургская зима, и Федор Волков вынужден просить придворную канцелярию выдать ему жалованье за весь год: ему необходимо выкупить заложенные теплые вещи, а также «вновь покупкой исправиться».

За годы, проведенные в Сухопутном Шляхетном корпусе, Федор Волков старается взять все, что можно, от единственного высшего учебного заведения, куда он так счастливо попал. И Новиков совершенно отчетливо характеризует эту упорную борьбу за знания, за повышение культурного уровня: «В бытность свою в учебном корпусе употребил Волков все старания выйти из оного просвещеннейшим, в чем и успел совершенно».

В мае 1754 года двор возвращается в Москву. Придворные русские спектакли во дворце возобновляются, но царица и ее свита относятся к ним уже с меньшим увлечением. Может быть, двор не хотел больше отрывать кадетов от занятий и предпочитал подождать, пока ярославцы и певчие подучатся театральному искусству. Однако театр, зародившийся в Сухопутном Шляхетном корпусе и оживленный свежей струей талантливых ярославцев, не прекращает своей деятельности. Имеются свидетельства, что один из кадетских спектаклей был дан в день рождения великого князя Павла Петровича. Этим спектаклем Елизавета осталась очень довольна. Все эти спектакли ставятся еще без участия женщин; в женских ролях подвизаются молодые кадеты.

Федор Волков и здесь, на кадетской сцене, повидимому, сильно выделялся. Во время обучения в Шляхетном корпусе он получил в подарок от требовательного Сумарокова книгу «Синав и Трувор» с благосклонной надписью автора.

Но если Сумароков сумел подметить развертывающийся талант Федора Волкова, Нарыкова-Дмитревского и других ярославцев, то историк Шляхетного корпуса (Ал. Висковатов), как привилегированного дворянского учебного заведения, умудрился вовсе не заметить двухлетнего пребывания Волкова в корпусе. Он охотно перечисляет всех шефов, главных начальников, главных директоров и просто директоров корпуса, описывает все мундиры и знамена, но ни разу не называет в своей книге имени Федора Волкова и его товарищей. Выходцы из низших классов не могли удостоиться просвещенного внимания дворянского историка.

…Тем временем Федор Волков с товарищами продолжал повышать свои общие и театральные знания, дружил с иностранными актерами, участвовал в кадетских представлениях, учился у западных трупп, гастролировавших в столице.

Прошло два года. Двор убедился, что за это время посланные в корпус для обучения и шлифовки ярославские комедианты и придворные певчие достаточно подготовились к театральному делу. И Елизавета Петровна ставит свою неуклюжую подпись под именным указом сенату, указом, которым закладывалась основа русского профессионального театра.

Указ Елизаветы совпал с началом Семилетней войны. Прусский король-солдафон Фридрих II, которого современные немецкие фашисты прославляют как национального героя Германии, решил предупредить нападение двух союзниц — австрийской императрицы Марии Терезии и русской — Елизаветы Петровны. По сведениям его тайной агентуры, весной следующего года ожидалось их совместное выступление против Пруссии. Вдобавок с русской царицей, изменившей традиционному немецкому засилью в управлении Россией, у Фридриха 11 уже давно нарастали неприязненные отношения.

В августе 1756 года Фридрих II ввел шестидесятитысячную армию в Саксонию и быстро оккупировал почти беззащитную страну. Европейские государства немедленно учли опасность создания новой мощной военной империи в центре Европы. Франция, Россия, Австрия и Швеция образовали могущественную коалицию с целью нанести сокрушительный удар аннексионистским планам прусского короля. Конечная цель союзников — раздел Пруссии, частные интересы России — утверждение военно-морского владычества на Балтийском море.

Так началась Семилетняя война.

Незадолго до вступления в коалицию, в напряженной предвоенной обстановке, 30 августа 1756 года Елизавета подписала «Именной высочайший указ, данный Сенату, Об учреждении Русского театра».

Приведем этот документ [19] «Архив дирекции императорских театров», отд. 2, стр. 54. .

«Повелели Мы ныне учредить Русский для представления трагедий и комедий театр, для которого отдать Головинский каменный дом, что на Васильевском острову, близ Кадетского дома. А для оного повелено набрать актеров и актрис: актеров из обучающихся певчих и ярославцев в Кадетском корпусе, которые к тому будут надобны, а в дополнение еще к ним актеров из других неслужащих людей, также и актрис приличное число. На содержание оного театра определить, по силе сего Нашего Указа, считая от сего времени, в год денежной суммы по 5000 рублей, которую отпускать из Статс-конторы всегда в начале года по подписании Нашего Указа. Для надзирания дома определяется из копиистов Лейб-Компании Алексей Дьяконов, которого пожаловали Мы армейским подпоручиком, с жалованьем из положенной на театр суммы по 250 рублей в год. Определить в оный дом, где учрежден театр, пристойный караул. Дирекция того Русского театра поручается от Нас бригадиру Александру Сумарокову, которому из той же суммы определяется, сверх его бригадирского оклада, рационных и деньщичьих денег в год по 1000 рублей и заслуженное им по бригадирскому чину с пожалованья его в оный чин жалованье, в дополнение к полковничью окладу додать и впредь выдавать полное годовое бригадирское жалованье; а его бригадира Сумарокова из армейского списка не выключать. А какое жалованье, как актерам и актрисам, так и прочим при театре производить, о том ему — бригадиру Сумарокову от Двора дан реестр.