Полина Жеребцова - Дневник Жеребцовой Полины (часть вторая, Чечня, 1999-2002гг.)

Из миномета. Был бой!

Мама сумела получить мое «детское» пособие. Купим еду!

Фатима-Будур

Опять торгую на рынке фруктами. Дай Бог продать, пока не стреляют.

И чтобы не пропал товар!

Мне нужны тетради и авторучки…

За все необходимо платить…

Очень нужны капли для глаз, которые уже не выдерживают.

Я третий год читаю в темноте! На капли денег тоже нет.

Нашу настольную керосиновую лампу — украли!

Ту, что подарил нам Аладдин, — тоже. Купить пока не получается.

Рвется одежда…

Вчера, когда мы с мамой собирали черешню в садах, с нами увязался мой кот Борзик.

Его едва не укусила гадюка. Я шла с ведром впереди, оглянулась и вижу — его нет. Бросилась назад. Смотрю, он так странно покачивается…

А впереди черная змея шипит, смотрит на него. Я позвала кота, но он уже меня не слышал…

Тогда я кинулась к нему и, схватив за шкирку, побежала прочь от змеи.

Мама и соседи ругали меня потом, говорили, что змея могла кинуться и укусить меня. Наподобие этого случай уже был: в паре кварталов от нас змея убила ребенка.

Но я своего кота бросить все равно не могла!

Он «отошел» через полчаса, а до этого был как «деревянный»…

Потом был скандал в нашем подъезде! Дикие, звериные крики и мат!

Младший брат из чеченской семьи со второго этажа бил свою сестру! А она — его!

Сотрясались стены дома. Билась и летала, судя по звукам, посуда…

— Я тебя зарежу!

— И я тебя зарежу! — кричали они друг на друга.

Мы боялись, а вдруг они серьезно покалечатся. Так ожесточенно наши соседи до этого не ссорились. Им обоим давно за двадцать…

Я с мамой вышли во двор, хотели позвать на помощь, чтоб их разняли.

Но во дворе остальные соседи из дома напротив и соседних домов слушали визг, смеялись и даже вскрикивали от радости (!) Как же — бесплатное представление!

Подняться на второй этаж, развести враждующих, никто не пожелал.

…Пришлось мне покричать им снизу:

— Прекратите! Не позорьтесь! Вспомните о Боге!

Теперь верхние жильцы с нами не разговаривают и не здороваются.

Я вчера сдала большую, пробитую пулями алюминиевую кастрюлю.

«Заработала» 12 рублей!

Наш сосед, друг Золины Адам— «Джим Мульён», выкопал кабель и унес его продавать.

Я не осуждаю. Труд адский! Что делать?!

Ему, молодому мужчине, питаться и курить хочется. Нас всех поставили в идиотское положение! Хочешь, не хочешь, а учишься выживать… (здесь уместнее слово «воровать»).

В школе мои дела удачны. Я сдала экзамены без троек!

Всего мной получено: четыре пятерки и одна четверка!

Меня хвалит и помогает мне педагог по истории.

Моя подруга и помощница по занятиям математикой Айна принесла мне какую-то дурацкую девчачью анкету. Но надо ее заполнить, чтобы не обижать Айну.

Да и дел у меня нет. Скука страшная!

Царевна Будур

Соседи сильно изменились. Нас ненавидят! Хотя дома мы редко и мало видим их дела…

Жаль: раньше, до войны, мы ни с кем не ссорились!!! С 1986 года — один раз!

Из-за русской тети Валентины, когда ее пытались убить и выгоняли из квартиры соседи чеченцы, чтобы отобрать имущество. За Валентину вступилась другая хорошая чеченская семья. Помогли ей выехать… Победили Валя и мы. Мы ходили вместе в милицию…

Тогда чеченец-врун, наш враг, сбежал на четыре месяца в Пензенскую область (к маме с папой). Тот самый, что заварил всю кашу…

Теперь все не так. Мы одни. Все смылись, а нас некому защитить.

У нас ни родных, ни надежных друзей. Нет главного — суммы денег на первое время.

Здоровья, чтоб «пахать» и скитаться по чужим углам.

В селе мы никогда не жили.

Наши предки, поколения четыре, все городские жители.

Морковь на грядке от петрушки мы не отличим. С землей работать не умеем.

Ценности, антиквариат — украли. Продать нечего.

Мы постепенно превращаемся в больных, никому не нужных бомжей!

Я устала.

Бегаю за помощью туда — сюда. Из списков нас убрали.

За неделю я не смогла в них восстановиться! А причина такая несуразная, что диву даюсь!

«Вы не подходите под категорию…»

Кто эти «категории» выдумал?!

Мне там сказали:

— Вам не положено. Мама ваша не пенсионер…

— Тем более! — возмущалась я. — Значит, нам совсем жить не на что!

Пенсионеры хоть пенсию получают. А мне 15 лет, но все продукты, одежду дают детям до 14 лет. Мне что же, бросать школу и торговать собой? Кто выдумал это?!

Мои взгляды и мое воспитание не позволяют унизить себя! Значит, мне придется голодать?! Долго, в течение двух, трех лет. Собирать бутылки изпод водки. Их теперь по улицам много… Жить в непригодном для жизни холодном жилье?! Это чтобы элементарно закончить школу?! Что за идиотские правила? И кто сумеет продержаться, имея одно детское пособие? Кто пробовал? Кто?

Но сытым взрослым было на меня плевать.

И ушла я из этой конторки ни с чем.

Приезжала ближайшая наша соседка, что жила через стенку, — Марьям.

Ей вторично про нас солгали, с дальним видом на будущее, чтобы очернить нас с мамой. Испортить наши многолетние дружеские отношения.

Например, самый молодой сосед со второго этажа сообщил: мы живем не в своей, а в ее квартире (!)

Что может быть причиной для этой выдумки?

Все просто. Хотят украсть остатки имущества Марьям, а подставить нас!

В ее доме сообщили: мы с мамой богаты! Торгуем шикарным товаром, одеждой?! У нас полно денег и еды! Вот вруны!

Последнее придумано с особой целью — чтобы продуктами Марьям нам, не дай Бог, не помогла!

Тогда, наконец, мы ослабнем…

Проще будет, как с другими русскими людьми, расправиться… «Прихватизировать» остатки нашего имущества.

Пусть будет проклят человек, придумавший все это! Вместе с ним все его потомки.

Аминь.

А в это время, в буквальном смысле, мы просим милостыню.

Живем подаянием от всех знакомых и от соседей, этих же двурушников — хитрецов!

Они в «глаза» нам — первые друзья.

Активно помогают (особенно при посторонних людях).

За нашей спиной — это наши лютые ненавистники и враги.

Как Марьям говорит: «Когда сплошные хитрости и притворство — это называется “китайское здрасте”»

К сожалению, у нас ничего за этот год к лучшему не переменилось.

Один сосед дает 1 картофелину; второй сосед — соленый помидор или, наоборот, свежий.

Сливочное масло? Его я не вижу. Уже не помню его вкус.

Борзовы дали нам булку испеченного, домашнего хлеба. Его вкус кажется необыкновенным, словно вкушаешь какое-то изысканное лакомство!

Где все, что должно в этих обстоятельствах поддерживать жизнь людей?

Государство. Гуманитарные, действительно работающие организации?

«Братья» и «сестры»? Просто щедрые люди?!