Том Джелтен - Бакарди и долгая битва за Кубу. Биография идеи

Бош обладал крепкой деловой хваткой. «Пепин Бош никогда не упускает возможности нанести удар по конкуренту — и по крупному, и по мелкому», — заметил еженедельный гаванский журнал «Генте» в мое 1956 года. Расчетливость и временами безжалостный стиль управления выделял Боша из среды кубинских бизнесменов, большинство которых придерживались более легкомысленного латиноамериканского стиля, когда личные отношения и дружба ставились выше стратегического маневрирования. Традиционная манера вести дела на Кубе, которую делегация Всемирного Банка осудила как устарелую, предполагала обилие закулисных интриг и фаворитизма — именно этого Пепин Бош не выносил. Он придерживался другой крайности: даже друзья и родственники, к своему изумлению, обнаруживали, что не получат места в «Бакарди» просто так.

В то время на Кубе было немного бизнесменов, чей характер и манеры были бы настолько «некубинскими». В Гаване Бош почти всегда одевался в темные костюмы. В родном Сантьяго он держался несколько непринужденнее и позволял себе носить белый лен — но только с галстуком-бабочкой. В отличие от Даниэля Бакарди, Бош нечасто заглядывал в бары и клубы Сантьяго и неловко себя чувствовал, когда его хлопали по спине и добродушно поддразнивали. Однако, по всей видимости, Бош полагал, что для торговца ромом такая нелюдимость — недостаток, потому что как-то раз попросил Даниэля и Хосе Аргамасилью, начальника рекламного отдела «Бакарди», вывести его в свет.

«Вы знаете всех в городе, — сказал Бош. — Погуляйте со мной». Оказалось, что Даниэль и Аргамасилья — идеальные экскурсоводы. Они чувствовали себя как дома практически в любом заведении в Сантьяго, от самых фешенебельных до тех, который славились дешевой выпивкой и доступными женщинами. Даниэль с Аргамасильей развлекали и поили Боша несколько часов и доставили его домой лишь в четыре часа ночи — абсолютно пьяного. Этот кутеж был для него настолько нетипичен, что Даниэль и Аргамасилья даже представить себе не могли, что Бош им скажет при следующей встрече.

Они знали, как серьезно он относится к делам «Бакарди», и не сомневались, что Бош придет на работу, как обычно, к открытию офиса «Бакарди» — в семь утра, — а они к его прибытию должны быть уже на месте.

Офис «Бакарди» представлял собой несколько больших залов, без кабинетов и перегородок, которые разделяли бы рабочие места. Стол Боша стоял посреди главного зала, так что Пепин мог следить практически за всеми сотрудниками. Даниэль сидел рядом с ним. Хосе Аргамасилья работал в бельэтаже и надзирал за работниками, сидевшими в его зале. На следующее утро после масштабной экскурсии по барам Сантьяго Хосе и Даниэль пришли в офис к открытию и сели на свои места, нервно поглядывая на дверь в ожидании Боша. К своему удивлению, они не дождались его и в восемь утра. После девяти они забеспокоились, все ли в порядке. Наконец около десяти Бош вошел в контору и направился прямо к своему столу, не сказав никому ни слова.

Несколько минут спустя он написал что-то на клочке бумаги и передал его секретарю со словами: «Отдайте Даниэлю». Записка гласила: «¡Tú me jodiste, carbon!» (в очень смягченном переводе — «Ну ты мне и подсиропил, мерзавец!»).

История об этом единственном кутеже в компании Даниэля Бакарди и Хосе Аргамасильи стала семейной легендой — особенно потому, что это было настолько не в характере Боша. Честно говоря, этот человек с круглым младенческим лицом всегда казался немного ханжой. Он был верен своей жене Энрикете Шуг, своему рыболовному катеру, своей машине — желтому «бьюику»-кабриолету с красными кожаными сиденьями.

Его спокойная, но безошибочная манера руководить позволила ему добиваться от сотрудников всего, на что они только способны, хотя иногда для этого приходилось их запугивать до потери сознания. Бош великолепно распознавал таланты и частенько сразу выделял самых способных молодых сотрудников компании и давал им задания, которые другие руководители (а иногда и сами работники) считали выше их компетенции.

Сотрудники приходили в восторг от того, что Бош настолько верит в их способности, что доверяет такую ответственность, — но одновременно были в ужасе, поскольку понимали, что стоит им не оправдать его ожиданий, другого шанса, скорее всего, уже не будет. Бош постоянно проверял своих подчиненных на профессиональную пригодность. Вскоре после того, как Хуан Грау в 1950 году пришел в компанию на должность инженера-химика, Бош позвонил ему из Гаваны, где в то время был министром финансов в кабинете Карлоса Прио. Бош сам взял Грау на работу, однако говорил с ним лично в первый раз.

— Хуан, не могли бы вы приехать ко мне в Гавану? — спросил Бош своим мягким негромким голосом, который казался еще тоньше из-за помех в междугородней связи.

— Конечно, сеньор Бош, — немедленно ответил Грау. — Что-нибудь привезти?

— Нет, — сказал Бош, — просто ждите меня завтра в семь утра у бокового входа в министерство финансов.

Грау тут же заказал билет на самолет, чтобы совершить перелет в шестьсот миль на другой конец острова. На следующее утро он ждал у дверей министерства; Бош подъехал на машине с шофером и повел Грау наверх, в свой кабинет. Грау в то время было всего двадцать три года, и он трясся от страха. Бош был не просто его начальником в «Бакарди», он был министром финансов Кубы! Что же ему потребовалось от простого инженера-химика?

Когда Бош уселся за столом, то посмотрел на Грау пронзительными глазами, в которых мерцала его знаменитая улыбка.

— Хуан, что такое нитриты в воде?

Грау решил, что для Боша этот вопрос — лишь повод начать разговор.

— Понимаете, сеньор Бош, нитриты — это… — Он неожиданно для себя запнулся. — Они появляются, когда вода загрязнена органической материей. Это признак загрязнения воды.

— Хорошо, Хуан, — кивнул Бош. — Большое спасибо.

Он улыбнулся Грау и больше ничего не сказал. Юноша сидел, окаменев от ужаса, не зная, что говорить, и не представляя себе, что сейчас будет. На самом деле аудиенция была окончена.

— Вы свободны, идите, — сказал наконец Бош. Это было всего лишь испытание. Если бы Грау не сумел ответить Бошу, что такое нитриты, его, скорее всего, уволили бы с работы.

То, как Грау побаивался Боша в бытность молодым инженером, с годами не прошло. С точки зрения Боша, сотрудники должны были быть готовы делать свое дело, каким бы ни было задание, не задавая вопросов и не ища оправданий. Обычно Бош давал сотруднику задание и оставлял его в покое — однако он все равно пользовался лишь угрюмым уважением работников; лично его они не любили. Бош был авторитарным руководителем и не любил, когда кто-то ставит под сомнение его решения, и иногда обижал опытных управляющих «Бакарди», которые привыкли доверять своему собственному мнению. Десятки лет спустя Грау признавался: «Я ощущал это всю жизнь.