Том Джелтен - Бакарди и долгая битва за Кубу. Биография идеи

Батиста воспользовался провалом всеобщей забастовки и приказал начать масштабные военные действия, отправив в горы Сьерра-Маэстра более десяти тысяч солдат. Правительственная компания получила название «План FF» — по словосочетанию «Fin de Fidel», — и ее задачей было буквально «покончить с Фиделем» и с его ополчением.

Но тут, однако, обстоятельства переменились — правительство США пришло к выводу, что Батиста едва ли задержится на политической арене надолго, и всяческие поставки оружия его режиму были прекращены. К середине лета правительственное сопротивление сошло на нет. Кубинская армия была плохо обучена ведению партизанской войны, не обладала нужным снаряжением и не могла сколько-нибудь серьезно потеснить повстанцев Кастро, которые ограничивались молниеносными точечными ударами. Кроме того, против войск Батисты выступили и крестьяне в горах Эскамбрай, а Рауль Кастро возглавил подразделение повстанцев и открыл еще один фронт на горном кряже Сьерра-Кристаль. К нему присоединилась Вильма Эспин, и у них завязался бурный фронтовой роман. Фидель Кастро отправил Че Гевару во главе подразделения бойцов в провинцию Лас-Виллас, а Камило Сиенфуэгоса — еще одного известного comandante — на запад.

Правительственные войска стремительно редели из-за массового дезертирства и перехода на сторону противника, а ряды повстанцев постоянно пополнялись добровольцами.

Среди этих добровольцев были десятки работников «Бакарди», причем Даниэль Бакарди (в отсутствие Пепина Боша исполнявший обязанности главы компании) гарантировал, что когда они вернутся, рабочие места останутся за ними. Женщины из семейства Бакарди, в том числе сестра Даниэля Ана Мария, вязали шапки и носки для повстанцев, которым приходилось сражаться на холодных просторах Сьерра-Маэстра.

Лидеры «М-26–7» считали предприятие «Бакарди» своим союзником и издали приказ, запрещающий трогать его имущество. Компания совсем недавно, в этом же году, открыла в Сантьяго новенькую винокурню, и она совершенно не пострадала. Повстанцы в области Санта-Клара специально оставили нетронутым расположенный неподалеку мост, чтобы не мешать поставкам из принадлежавшей «Бакарди» пивоварни «Атуэй» в Манакасе.

Управляющей пивоварней Аугусто Миранда, которого все звали Поло, был знаком с некоторыми повстанцами и информировал их о расписании поставок.

Однако военные действия повстанцев не могли не затронуть коммерцию в целом. К осени 1958 года были серьезно нарушено транспортное сообщение и коммуникации в районе Сантьяго. Некоторые районы оказались под контролем повстанцев, и движение на главных дорогах застопорилось. В самом Сантьяго полиция и личное ополчение Роландо Масферрера почти каждую ночь устраивали перестрелки с повстанцами. Сотрудник «Бакарди» Мануэль Хорхе Кутильяс, молодой инженер, был назначен управляющим новой винокурней в Сантьяго и частенько предпочитал ночевать на заводе, чем рисковать жизнью, добираясь домой на автомобиле по темным опасным городским улицам.

Совсем скоро в Сантьяго отключили электричество, и руководители «Бакарди» были вынуждены сократить производство. Недостаток стеклянной тары привел к приостановке работы по розливу рома, и завод по производству рома «Бакарди» закрылся впервые за свою историю. Все дороги, ведущие в Сантьяго и обратно, были перегорожены, а железнодорожное сообщение прекратилось, поэтому руководство «Бакарди» могло вывозить свою продукцию из города только водным путем, через Гавану, — как в прошлом веке. За первые три недели декабря почти сорок тысяч ящиков рома «Бакарди» были отправлены морем в Гавану — все для продажи где-нибудь на Кубе.

Жизнь в столице шла более или менее нормально, и гаванский персонал «Бакарди» поначалу плохо представлял себе, какая скверная ситуация сложилась в Сантьяго. 4 ноября начальник сантьягского отдела продаж Хосе Боу описал положение в городе в письме, которое назвал «Послание santiaguero гаванскому другу». Он адресовал письмо своему коллеге из «Бакарди» Хуану Прадо, менеджеру по продажам в Гаване, хотя его мог бы прочитать любой столичный житель, не подозревавший, что творится на другом краю острова.

«Дорогой Хуанито! — начал Хосе. — Вы в Гаване полностью отрезаны от реальной жизни. Как будто Гавана — это Куба, а весь остальной остров — «Корея»». Боу писал, что в сантьягских магазинах нет продуктов, нет молока для детей, нет питьевой воды — все нужно покупать у уличных торговцев. А еще в городе царит насилие.

Что бы вы все сказали, если бы, усевшись у собственных окон, вынуждены были созерцать самолеты, которые окружили город и атакуют пригороды с бреющего полета? Что бы вы сказали, если бы обнаружили, что ваш город оккупировали войска, если бы видели, как улицы патрулируют танки и бронированные автомобили и грузовики, набитые солдатами, которые наставили свои ружья во все стороны и грозят даже самым мирным жителям? Что бы вы сказали своим детям, которые, увидев подобные машины, с криками разбегаются, плачут и ненавидят всех, кто носит военную форму?

Боу был настоящий джентльмен с аристократическими манерами, у него были взрослые дети, и заботился он в основном о том, чтобы в его семье все было благополучно, а продажи «Бакарди» росли. Боу не принадлежал к сторонникам Фиделя Кастро, не считал себя политиком, однако жестокость службы безопасности Батисты, которой он стал свидетелем, лишила его душевного покоя и заставила все сильнее возмущаться режимом.

Нас так притесняют, с нами так плохо обращаются, что настанет момент, когда мы, невзирая на почтенный возраст, будем вынуждены взяться за оружие… против тех бесчеловечных зверей, которые не ощущают в себе ни на йоту жалости, когда хладнокровно убивают… Я лучше геройски погибну, чем буду и дальше влачить существование под кровавым сапогом этих людей, лишенных души.

Письмо Боу показывает, почему революция на Кубе смогла победить. Сам Боу и другие жители Сантьяго с такой силой возненавидели режим Батисты, что были готовы поддержать практически любое повстанческое движение, которое было бы способно свергнуть диктатора — и неважно, какие вопросы возникали в то время к самим повстанцам. Мануэль Хорхе Кутильяс, молодой винокур, впоследствии вспоминал, как они с родственниками из семьи Бакарди и коллегами забирались на крышу пивоварни «Атуэй», чтобы лучше видеть поле боя за городом. Оттуда можно было различить большой красно-черный флаг движения «М-26–7», развевающийся в ближних холмах.

Самолеты Батисты сновали над холмами в бреющем полете, и над деревьями поднимались клубы дыма. Однако затем Кутильяс и его коллеги слышали, как отстреливаются залегшие на земле повстанцы, и кричали, не помня себя от радости: «Бей их! Бей!»