Андрей Васильченко - Гиммлер. Инквизитор в пенсне

Во время так называемого «Капповского путча», когда Берлин был захвачен бригадой Эрхардта, Генрих Гиммлер принимал участие в вооруженном патрулировании мюнхенских улиц. Несмотря на то что баварские фрайкоры не оказали открытой поддержки берлинским мятежникам, после провала путча Эрхардт и его бригада смогли укрыться от преследования именно на территории Баварии.

Весной 1920 года страны Антанты принудили берлинское правительство распустить все резервные формирования рейхсвера. Генрих Гиммлер в очередной раз оказался за рамками военизированной структуры. Впрочем, такое состояние длилось не очень долго. Он почти сразу же присоединился к так называемой баварской гражданской самообороне, создание которой были инициировано властными структурами, намеревавшимися обойти запреты стран-победительниц. Кроме этого Генрих Гиммлер вступил в стрелковое общество «Фрайвег» («Свободный путь»), которое носило откровенно парамилитаристский характер. Кроме психологического момента, не стоило забывать про сугубо меркантильные соображения — членство в этих организациях давало Генриху Гиммлеру фактически бесплатный воскресный проезд на поезде, который он использовал для того, чтобы навещать своих родителей. Вдобавок к этому надо отметить, что в то время политические воззрения Генриха Гиммлера были очень рыхлыми и несформировавшимися. Если не считать стремления к вооруженным акциям, то он фактически не интересовался политикой, по крайней мере не доверял своему дневнику каких-то конкретных политических суждений. Если некоторое время назад он демонстрировал симпатии Баварской народной партии, то уже во время выборов в студенческий комитет Высшей школы он отдал свой голос ультраправым — «немецким националам». Приблизительно в то же самое время он начинает разочаровываться в католицизме. Толчком для этого могли послужить проповеди, в которых отчетливо читались идеи баварского сепаратизма и имелись выпады в сторону пруссачества. Гиммлер полагал себя немецким националистом, а потому никак не мог смириться с подобными тенденциями. Впрочем, в то время он еще не был расистом и убежденным антисемитом. По крайней мере радикальные идеи еще не стали частью его мировоззрения. Подтверждением этого может стать конфликтная ситуация, в которую в конце 1919 года был вовлечен Генрих Гиммлер. Тогда в среде студентов-фронтовиков активно обсуждался вопрос: можно ли было драться на дуэли со студентами-евреями? Гиммлер не смог сказать ничего однозначного относительно возможного равноправия студентов-немцев и студентов-евреев.

Как известно, немецкие студенческие корпорации были весьма консервативными, и казалось бы, внутри них не должно было иметься поводов для противоречий по «еврейскому вопросу». Однако указанная дискуссия происходила между студентами-пангерманистами, отказывавшими евреям в их правах по «расовым соображениям», и студентами-католиками, которые делали то же самое, но по «культурно-религиозным соображениям». Запись, которую сделал после этого в своем дневнике Генрих Гиммлер, весьма показательна: «После ужина мы беседовали о еврействе и вопросе чести. Очень интересная беседа. Я размышлял над ней во время обратного пути. Я прихожу в противоречие с моей религией». Очевидно, что Гиммлер должен был разделять позицию католических студентов, однако он подспудно чувствовал симпатию к расовому антисемитизму. Оговорки, которые он позволял себе на страницах дневника, указывали, что Генрих Гиммлер все еще не решался перейти на позиции радикального расового антисемитизма. В частности, он записал: «Пусть все идет так, как угодно Господу. Я буду всегда молиться ему и буду преданным католической церкви, я защищу их, даже если буду извергнут из нее». Три дня спустя Генрих Гиммлер завел разговор о церкви, дуэлях и принципах чести со своим кузеном Людвигом Цалером. Генрих разрывался между своими личными убеждениями и догматами католической церкви. В состоянии этого внутреннего смятения он записал в дневнике: «Вечером я усердно молился. Господь поможет мне в моих сомнениях».

Определяющими в формировании личных взглядов Генриха Гиммлера были его связи, которые он поддерживал во время учебы в Мюнхене. К числу его ближайших друзей принадлежали уже не раз упоминавшиеся Фальк Ципперер и Людвиг Цалер. Впрочем, привязанный к своей семье Генрих считал своим лучшим другом старшего брата Гебхарда. Однако больше всего времени в то время Генрих Гиммлер проводил в компании Людвига Цалера. Юноши любили вести между собой длинные беседы. Как-то Генрих записал в своем дневнике: «Людвиг сопровождал меня домой, мы вместе изучали книги и беседовали. Он — очень хороший человек». Отношения же с Фальком Ципперером носили несколько иной характер. Генрих восхищался им, воспринимая как «гениального великого человека», который был его «хорошим другом». Не исключено, что эта дружба подкреплялась любовью к поэзии. Оба юноши пытались писать стихи. Один раз для благотворительных целей они даже сочинили сентиментальную уличную песенку. Они не раз исполняли ее в кругу своих друзей.

В те дни Генрих Гиммлер часто писал в дневнике о творческих вечерах, в которых принимали участие он и его друзья. Они принципиально отличались от студенческих пирушек: «Все было просто великолепно. Лю(двиг) и Кете танцевали в костюмах эпохи рококо — прелестно». Поскольку все эти вечера сопровождались танцами, то Генрих, чтобы преодолеть свою неуклюжесть, пытался брать танцевальные уроки. «Все барышни были миловидны, особенно Кете, Моррель, Фридель. После этого господин Кюфнер стал разливать шнапс. Лю(двиг) и я столкнулись лбами (твое здоровье, старина). А дальше мы танцевали. Затем играли в фанты со множеством поцелуев. Приблизительно в половине второго ночи мы направились домой. Я и Лю(двиг) были очень довольны этим вечером».

Если говорить о романтических привязанностях, то юный Генрих Гиммлер проявлял личный интерес в первую очередь к двум девушкам, которые входили в круг его друзей. Поначалу 19-летний Генрих пытался ухаживать за Луизой Хагер, с которой он был знаком с детства, а затем дружеские чувства переросли во влюбленность. Молодые люди постоянно переписывались, а Генрих был частым гостем в семье Хагеров. Когда он узнал, что Луиза была истовой католичкой, это привело его в дикий восторг. Он записал в дневнике, что как-то узнал от приятеля, будто бы Луиза дни напролет проводит в молитвах. Это стало для Генриха «самой большой радостью, которую я испытал за последние восемь дней». Однако эти симпатии так и не переросли в реальные отношения.

Но все-таки по-настоящему Генрих Гиммлер был очарован Майей, дочерью фрау Лориц. Майя была приятельницей Людвига Цалера. Генрих признавался себе на страницах дневника, насколько «был счастлив именовать эту прекрасную девушку своей подругой». Ноябрьскими вечерами, которые он проводил у госпожи Лориц, он имел возможность беседовать с «фройляйн Майей о религии и т. д.». «Она много рассказывала о своей жизни. Я полагаю, что нашел в ее лице сестру».