Бернар Шампильон - Роден

Заказ на «Врата ада» послужил поводом для создания огромного количества как нарисованных, так и вылепленных в глине этюдов, поскольку Роден никогда не мог насытиться изучением человеческого тела. Постоянно обновляемые этюды всегда доставляли ему радость открытия.

Не раз высказывалось мнение, что при работе над «Вратами ада» Родена вдохновляли скульптурные сцены Страшного суда на западных фронтонах средневековых соборов. Но мы не находим никакого сходства. Только одно роднит Родена с мастерами Средневековья — экспрессия, но она достигается совершенно разными средствами. Скульпторы, работавшие в соборах, подчинялись простому и регулярному ритму, определенному автором изображаемой сцены, тогда как грешники Родена принадлежали хаотичному и рассредоточенному миру. Каждый сюжет он интерпретировал индивидуально, и они были настолько несхожи по пропорциям и содержанию, что никогда не могли бы объединиться в композиционный ансамбль.

Если все-таки говорить о чьем-то влиянии, то нам кажется, явно доминировало влияние Микеланджело — но не столько скульптора с его мощью, выражаемой в чрезмерной мускулатуре фигур, сколько художника, автора потрясающих фресок в Сикстинской капелле и особенно сцены Страшного суда, этой бури ужаса, пароксизма боли и отчаяния.

Чтение «Божественной комедии» Данте, несомненно, вдохновляло Родена и подтолкнуло к выбору некоторых сюжетов, в частности «Уголино», «Паоло и Франческа». 81Но Данте и Микеланджело представляли ад в христианском духе. А Роден изобразил языческий ад. Проклятые Микеланджело были душами, а грешники Родена обладают человеческими телами. Это мужчины и женщины, причиняющие друг другу страдания и поглощаемые пучиной небытия.

Обнаженные Микеланджело, которых Аретино 82с присущим ему цинизмом называл объектом скандала, олицетворяют несчастных, изгнанных из земного рая. А обнаженные Родена погружены, помимо страданий, в атмосферу отчаянных страстей и желаний. Они несут на себе всю тяжесть пороков и сами плодят свои несчастья.

Роден дал волю воображению: он смешивает Бога из Библии и богов Греции, героев Данте и про́клятых женщин Бодлера. 83На самом деле его мораль, его религия, его концепция спасения — только его искусство.

Отдельные скульптуры Родена, предназначавшиеся для «Врат ада», стоят в ряду его выдающихся шедевров. Не сумев их скомпоновать, ваятель отделил некоторые статуи или скульптурные группы; они начали независимое существование и получили имена.

Это в первую очередь «Мыслитель» — фигура сидящего мужчины богатырского телосложения, с опущенной головой, грубым лицом, бычьей шеей, о необычайной силе которого свидетельствует потрясающая мускулатура. Могучий, глубоко задумавшийся человек, склонившийся над мучениками, кишащими под ним на барельефе дверей, по-видимому, размышляет над их судьбой. Он олицетворяет стремление человеческого разума проникнуть в тайны мироздания, постичь смысл жизни и предназначение человека.

«Мыслитель», выставленный в Салоне, стал объектом насмешек со стороны враждебной Родену критики. Чтобы защитить его, Габриель Мурей 84организовал общественную подписку, чтобы собрать средства на приобретение монумента для Парижа. В результате «Мыслитель» был отлит в бронзе, что придало ему еще больше силы и выразительности, и передан мэрии Парижа. По решению городских властей монумент был установлен перед Пантеоном. Его торжественное открытие состоялось в 1906 году. Но споры вокруг «Мыслителя» продолжались. И в 1922 году под предлогом, что статуя якобы мешает официальным церемониям, ее перенесли в сад отеля Бирон — Музея Родена. Очень жаль! Ее присутствие придавало величие площади Пантеона, она резко отличалась от обычных парижских статуй. «“Мыслитель” царил на площади, — писал Леон Доде, 85— казалось, что он был специально сделан для нее…» Сам того не желая, Роден создал свой самый лучший общественный памятник.

Многие другие фрагменты, предназначавшиеся для декорирования портала Музея декоративного искусства, воплотили прекрасные образы и являлись сами по себе законченными шедеврами. Вероятно, они только выиграли, став самостоятельными скульптурами. Каждый из персонажей переживал собственную драму. Например, «Кариатида, упавшая под тяжестью камня» — это несчастная молодая девушка, для которой ее ноша оказалась непосильной. Она буквально раздавлена камнем, но всё еще держит его и, изнемогая, пытается поднять. А вот «Та, что когда-то была прекрасной Ольмиер» — полуобнаженная, постаревшая; ее дряхлое тело символизирует трагедию жизни каждой женщины. Но великий скульптор сумел воспроизвести это безобразное тело так, что становится ощутимой его ушедшая красота. Сильное впечатление производит «Мученица», лежащая, судорожно корчась, на земле. А воздействие «Скорби» усугубляется сочетанием страдания и природной красоты. И, наконец, «Скорчившаяся женщина», чье загадочное лицо касается одновременно и плеча, и колена в одной из тех необычных поз, которые только в творениях Родена не были непристойными или нелепыми.

На боковых стойках портала движение направлено вверх, все фигуры устремляются ввысь, словно они преодолели силу тяжести земли. На створках дверей, наоборот, изображено падение обреченных в бушующее пространство, озаряемое отблесками грозы. Хаотическое нагромождение обнаженных тел, сладострастные женщины, сплетающиеся тела любовников, фавны, сатиры и кентавры — настоящий ад телесных вожделений и неудовлетворенных страстей.

Перекрытие над дверью — возможно, наиболее сложная часть портала. Позади «Мыслителя», сидящего на камне, Роден создает глубокую перспективу, где мечутся в тесноте, прижимаясь друг к другу, обезумевшие грешники. Они выходят за границы плиты, неспособные удержать это смятение. Плита над дверью похожа на вход в пещеру, где хаотично нагромождены обнаженные тела. Их масса как бы пересекает этот прямоугольник: в левом углу они парят в воздухе, а в правом — ударяются о землю.

В этом грандиозном проекте есть один фрагмент, которому Роден отводит привилегированное положение, поместив его отдельно на вершине монумента. Это группа, известная под названием «Три тени». Она состоит из трех копий одной и той же фигуры, поставленных под различными углами, что придает каждой из них собственную индивидуальность. Разве это не наиболее очевидное подтверждение теории профилей, которую так ценит автор? Неискушенный зритель видит трех различных мужчин.

Возвышаясь над лавиной обнаженных грешников, висящих гроздьями, эти тени привносят, наконец, упорядоченность в общую композицию. Они тоже участвуют в спектакле безграничного отчаяния, разворачивающемся под ними. Ноги мужчин сгибаются под непоправимой тяжестью судьбы. Они поддерживают друг друга, их склоненные головы соприкасаются, их объединяют ощущение безысходности и уныние. Тяжесть рока сокрушила эту троицу, чья физическая сила стала теперь иллюзорной. Эти тени покинули землю, и их молчаливое отчаяние еще более страшно, чем все крики ужаса и стенания. Роден еще никогда в своем искусстве не заходил столь далеко в ирреальность, заявляя, что «копирует натуру». В то же время тело обессиленного атлета выполнено с поразительной анатомической точностью, намного большей, чем в «Бронзовом веке». Об этом сам скульптор заявил с присущей ему искренностью: «Я стал делать лучше с тех пор». Великолепно сконструированная группа «Три тени» венчает, словно торжественный гимн скорби, «Врата ада», населенные скопищем человеческих тел, несущих груз страстей и пороков.