Николай Яковлев - Вашингтон

Коль скоро в Северной Америке велась ограниченная, регулярная, по понятиям XVIII века, война, лица, ставшие у истоков независимости Соединенных Штатов, не связывали выбор союзников с декларированными ими же идеологическими соображениями. Иностранная помощь была необычайно важна в их глазах и потому, что она снижала необходимость обращения к широким народным массам в собственной стране, то есть устранялась опасность перерастания вооруженной борьбы в социальное движение. Тесное переплетение всех этих мотивов привело к тому, что борьба США против Англии все в возраставшей степени велась чужими руками. То был давний принцип американских колонистов, умевших заставить чопорную метрополию таскать для себя каштаны из огня. Вашингтон душой и телом стоял за это. Только теперь роли изменились — если в прошлом колонисты отбивались от французов оружием и деньгами англичан, теперь французы пришли на помощь в борьбе против Англии.

Как ни прекрасны патриотические легенды, окружающие Американскую революцию, суровая историческая действительность состоит в том, что с 1778 года война за независимость стала лишь одним из театров войны Англии со своими давними соперниками — Францией и Испанией. От противников Англии сражавшиеся США получили материальную помощь.

Представить, что означали эти миллионы долларов по курсу XVIII столетия, — задача непосильная, во всяком случае для автора. К счастью, коллеги, американские историки, не оставили нас, неамериканцев, в неведении относительно значимости сумм помощи по критериям людей современных. Профессор М. Смелсер взял на себя труд сделать соответствующие подсчеты. В первом томе шеститомной истории Американской революции, выпускаемой специально к двухсотлетию, он написал: «В золотых долларах XVIII века общая сумма субсидий была примерно 2,4 миллиона долларов (из них шестая часть испанская), а займы, которые были полностью выплачены после 1789 года, составили 5,6 миллиона долларов (из них испанские 250 тысяч долларов). Если учесть затраты на американские суда в европейских водах, то итог составит около 9,3 миллиона долларов. По современной покупательной способности на американскую независимость Франция истратила примерно 2,5 миллиарда долларов, а самим американцам она обошлась в 1 миллиард долларов. Или Франция отдала за нее около 2,3 процента валового национального продукта. Без французской помощи не было бы победы».

Суммы астрономические, и перекачка их на войну за океаном не могла не иметь серьезнейших последствий для друзей сражавшихся Соединенных Штатов. Участие Испании в войне против Англии привело к резкому дефициту в государственном казначействе, цены в стране подскочили на 20 процентов, пришлось свернуть работы по внутреннему благоустройству. Но куда круче пришлось престарелой французской монархии. Одна из юбилейных тем в США ныне — влияние Американской революции на французскую. Оно и понятно, разъясняет профессор Д. Хиггинботам в специальном труде о войне за независимость, также приуроченном к двухсотлетию: «Такие французские офицеры, как Александр-де-Ламет, Матье Дюма, граф де Сегю, виконт де Ноэй и будущий социалист Сен-Симон, — все без исключения припоминали, что они впервые стали размышлять о свободе на основании контактов с американцами в годы революционной войны. И еще в одном отношении американский вклад был существенным. Хотя революция во Франции была порождена многими политическими, социальными, экономическими и интеллектуальными факторами, некоторые из которых действовали очень долго, недовольство во Франции драматически прорвалось на поверхность в 1789 году, когда французская казна оказалась на грани банкротства. Это и растущая стоимость жизни были результатом расходов французского правительства во время войны за независимость — войны, обошедшейся Франции приблизительно в 2 миллиарда ливров».

Действительно, непосильны были издержки французской и испанской монархий в войне с Англией, побочным результатом чего явилась независимость Соединенных Штатов. Все это очевидно историкам.

Едва ли есть необходимость морализировать по поводу всего этого, факты говорят сами за себя. Война за независимость только укрепила уже сформировавшееся в Америке убеждение, что воевать чужими руками лучше со всех точек зрения. И если говорить о традициях, восходящих к 1775–1783 годам, то использование других, к вящей выгоде США, одна из самых давних. Что до славы такого образа действия, то объяснения всегда найдутся задним числом. Победа при Йорктауне тому ослепительный пример.

Написав и перечитав этот раздел, я как профессиональный историк все же усомнился в справедливости сказанного — уж больно глубокая пропасть возникает между изложенной интерпретацией и картиной войны за независимость, предстающей со страниц популярных сочинений и школьных учебников. Чтобы проверить себя, я обратился к книге специалиста — американского профессора истории В. Стинчкомба, обобщившего свои многолетние разыскания в архивах США и Франции в монографии «Американская революция и союз с Францией», увидевшей свет на ближних подступах к двухсотлетию, в 1969 году. Это академически безупречное исследование, основной тезис которого гласит: «Без союза с Францией Соединенные Штаты, вероятно, не добились бы независимости». Рассмотрев, что получила Франция в результате союза с США, автор меланхолически заметил: «Французско-американское предприятие вызвало жесточайший финансовый кризис во Франции, пять лет сражавшейся против ведущей державы в Европе без сколько-нибудь существенного вознаграждения, если не считать независимости для слабой и разобщенной страны в трех тысячах миль… Больше того, французский министр иностранных дел Верженн нашел, что американцы наглые, циничные и в общем ненадежные союзники».

Руководители войны за независимость сумели до отказа использовать Францию во время боевых действий, а с окончанием вооруженной борьбы положили начало тому процессу, который привел к появлению расхожей концепции Американской революции со всей приличествующей риторикой. «После подписания мира, — констатирует В. Стинчкомб, — роль Франции в установлении американской независимости быстро выветрилась из памяти Случилось так, как будто все американцы заболели коллективной амнезией. На глазах, хотя, возможно, и не намеренно, произошла американизация Американской революции. Если и помнили о роли Франции, то дело сводилось к Лафайету и помощи Рошамбо «блистательному Вашингтону» у Йорктауна… Даже Вашингтон в речи конгрессу при сдаче своих полномочий в 1783 году не упомянул о союзе. Конечно, в других торжествах Франции воздавалось должное, и еще в 1782 году ни одно публичное выступление не обходилось без упоминания ее значительной роли. После же достижения независимости американцы, по-видимому, не хотели делить лавры победителей».