Ник Мейсон - Inside Out личная история Pink Floyd

Я наслаждался производством этого альбома больше, чем работой над «Wish You Were Here». Здесь чувствовался некий возврат к ощущению единения группы. Возможно, так получалось потому, что мы воспринимали «Britania Row» как свою собственность, а потому стремились оправдать существование студии, записав успешную пластинку. Учитывая, что студия принадлежала нам, мы могли проводить в ней столько времени, сколько хотели. Кроме того, не приходилось доплачивать за бесконечные партии в снукер.

В сравнении с нашими предыдущими работами, «Animals» стал более прямым и откровенным альбомом. По моему мнению, он не так сложен по конструкции, как «Dark Side» или «Wish You Were Нere». После записи номеров монтаж по-прежнему был довольно мучительным процессом, зато, пожалуй, теперь мы научились быстрее его проделывать. Должен сказать, что у меня нет каких-то особенно сильных воспоминаний непосредственно о сессиях звукозаписи. Скорее мои воспоминания связаны с самой студией «Britania Row».

Некоторые критики считают, что музыка на альбоме «Animals» жестче и резче всего, когда-либо нами сделанного. Существуют различные причины того, почему так могло получиться. В студии определенно царило рабочее настроение. Мы никогда не поощряли потока визитеров на наши предыдущие сессии звукозаписи, однако в «Britania Row» недостаток пространства приводил к тому, что для команды реально оставалось место только в кабине.

Некоторая резкость композиций также могла стать реакцией на обвинения в исполнении «допотопного рока», которые обрушивались на нас и прочие группы вроде «Led Zeppelin» и «Emerson, Lake & Palmer». Мы все прекрасно знали о появлении панк-рока — любой человек, даже если он вообще не слушал никакой музыки, просто не мог не заметить вторжения группы «Sex Pistols». А чтобы мы, запертые в бункере «Britania Row», ненароком не пропустили этот факт, их солист Джонни Роттен любезно щеголял футболкой с поистине очаровательной надписью «Я ненавижу „Pink Floyd“».

Панк, вполне возможно, стал реакцией на решение фирм грамзаписи сосредоточиться на тех, кого они считали гарантированно успешными, нежели рисковать с раскруткой новых групп, — подобно тому, как в шестидесятых годах они взяли бы кого угодно с длинными волосами, даже овчарку. Почти тридцать лет спустя это опять стало верно. Если компания грамзаписи платит крупную сумму денег за какую-то уже наработанную группу, у нее есть серьезный шанс окупить свои инвестиции; с другой стороны, можно потратить ту же сумму на дюжину новых групп и все потерять. В финансовом плане такие действия вполне понятны, однако они не стимулируют развития свежих групп. Одно из посланий панка состояло в возможности делать пластинки за тридцать фунтов с мелочью. Хотя мы вполне симпатизировали подобным настроениям, с точки зрения панка мы находились по другую сторону баррикады. «Конечно, не обязательно, чтобы весь мир был населен динозаврами, — сказал я в то время, — но было бы прелестно, если бы хоть кто-то из них остался в живых».

Из «Britania Row» вряд ли вышел бы Зимний дворец, однако зарождение панк-движения стало тем моментом, когда мы вдруг почувствовали, что находимся не в том крыле культурной революции — точно так же, как в пору андеграундных дней 1966 и 1967 годов мы находились в нужном ее крыле. Десятилетний срок все перевернул, и, вне всякого сомнения, это будет повторяться снова и снова. Классные кайфующие хиппи скандалят с родителями, которые ворчат, что программа «Pop Idol» банальна, а тексты песен на шоу «Тор Of The Pops» невнятны. Эти самые хиппи в свое время вдруг обнаружат, что они превратились в родителей. Хотя сейчас они, по крайней мере, уже могут представить себе иронию этой ситуации…

Примерно через год после выпуска «Animals» мне позвонил Питер Варнс, наш издатель. Он поинтересовался, не хочу ли я спродюсировать альбом группы «The Damned» в студии «Britania Row». Не думаю, что я стал первым кандидатом. На самом деле они хотели, чтобы их продюсировал Сид, что было бы совершенно замечательно, однако весьма непрактично. В результате этим опытом насладился я — быть может, даже больше, чем члены группы. К несчастью, тогда их раздирали различия музыкальных пристрастий, так что парни без конца спорили о том, чего хотят достичь.

Группа «The Damned» представляла любопытную смесь воззрений. Рэт Скабиз и Кэптен Сенсибл были убежденными панками, однако из них двоих Кэптен казался мне куда более опасным. Если Рэт вполне мог под влиянием минутного настроения просто что-нибудь поджечь, Кэптен наверняка провел бы серьезную подготовку поджога, аккуратно собирая легковоспламеняющиеся материалы. Дейв Вэньян был убежденным готом, и лишь Брайан Джеймс мечтал продвинуть группу в новые музыкальные сферы. Кэптена подобная философская перемена никак не затрагивала. Предложение о конкретной линии бас-гитары с использованием глиссандо сразу же отвергалось, а идея сделать больше пары проб рассматривалась как ересь. Мы закончили альбом и смикшировали его примерно за то же самое время, какое понадобилось бы группе «Pink Floyd» на расстановку микрофонов.

Ник Гриффитс, бывший звукооператор Би-би-си, который присоединился к нам в самом конце работы над альбомом «Animals», стал звукооператором этих сессий. Ник вспоминает, что один из членов группы «The Damned» сподобился расписать все дорогие лигнаситовые стены в студии. Пришлось потом тщательно стирать эти граффити. Хотя группа была весьма этим обескуражена (трудно представить себе Рэта Скабиза и Кэптена Сенсибла в резиновых перчатках и с тряпкой), студия дала недвусмысленный приказ отскрести все каракули.

В декабре 1976 года запись и микширование «Animals» были закончены, и началась работа над конвертом альбома. «Hipgnosis» представил три идеи, и впервые за время работы с ними ни одна из них не показалась нам привлекательной. Так что конверт, выполненный Стормом, появился из идеи Роджера, вертевшейей вокруг гидроэлектростанции Баттерси, странного фантастического сооружения на берегах Темзы, которое уже двигалось к концу своего срока службы. Разработанное сэром Джайлсом Гилбертом Скоттом (дизайнером одного из символов Британии, красной телефонной будки, теперь тоже устаревшей) и построенное в конце 1930-х годов, сейчас это здание по сути состояло из двух связанных между собой гидроэлектростанций; вторая из них, построенная в 1953 году, обеспечила появление на горизонте Лондона четырех высоченных дымовых труб. В то время Роджер жил на Броксаш-роуд близ Клапам-Коммон, и фактически каждый день ездил через весь Лондон, чтобы добраться до студий в Ислингтоне. Этот маршрут пролегал мимо нависающих труб гидроэлектростанции, дав Роджеру зерно идеи, использованной для конверта.

Макет надувной свиньи был изготовлен Эндрю Сондерсом (с участием Джеффри Шоу), а затем одна немецкая компания сделала для нас реальный объект. Фирма «Баллон фабрик» оттачивала свое мастерство еще на первых цеппелинах, однако в порядке перековки мечей на орала она впоследствии изготовила для нас некоторое число надувных свиней. В начале декабря мы остановились на варианте эскиза заброшенной гидроэлектростанции с гигантским воздушным шаром в виде свиньи (в дальнейшем эту самую свинью стали невесть почему называть «Элджи»). Тридцати футов в длину, надутая гелием и весьма вызывающая, свинья словно бы силилась сорваться со своей привязи. В качестве дополнительной меры предосторожности мы заручились услугами опытного снайпера на тот случай, если Элджи и впрямь попытается дать деру.