Бернард Быховский - Джордж Беркли

Восприятие бытия вне сознания (outness), отрицаемое для зрения, сохраняется за осязанием. Но шаг в сторону субъективизации протяжения, имеющего решающее значение для механистического материализма, все же сделан. Для Беркли «было необходимым показать его субъективный характер, поскольку пространство — одна из тех идей, которые могут в самой высокой степени способствовать нашему убеждению в существовании чего-то независимого от нас самих» (30, стр. 9). Сам Беркли в своей работе о теории зрения, написанной двадцать четыре года спустя, прямо признает ошибочным прежнее проведение демаркационной линии между первичностью осязаемых качеств и вторичностью видимых, приравнивая первые ко вторым. Практически это было уже сделано в его «Трактате» через год после «Новой теории зрения».

«И Беркли и Дидро вышли из Локка» (6, стр. 127), но пошли в противоположные стороны. Локк будто бы доказал, по мнению Беркли, субъективность вторичных качеств. Одна и та же вода кажется теплой одной руке и холодной — другой. Стало быть, вода холодна и тепла не сама по себе, не вне зависимости от ощущающего. Цвета, звуки, вкусы, словом все вторичные качества, не имеют самостоятельного, объективного существования. Следовательно, уверяет Беркли, ощущения по сути дела не отличаются от чувств: нет границы между чувством боли при ожоге и ощущением горячего. Но Локк, полагает Беркли, непоследователен в своих суждениях. «А что, если те же аргументы, которые были приведены против вторичных качеств, будут годиться и против первичных?» (11, стр. 29). Разве восприятие величины отличается в этом отношении от восприятия тепла? «Когда мы приближаемся к какому-нибудь объекту или удаляемся от него, видимое протяжение изменяется, будучи на одном расстоянии в десять или даже во сто раз больше, чем на другом. Не следует ли поэтому отсюда равным образом, что оно в действительности не присуще объекту?» (11, стр. 30—31). Но то, что сказано о величине и протяжении, в такой же мере относится к движению, плотности, тяжести, т. е. ко всем другим первичным качествам, которые, таким образом, также не могут претендовать на независимое от чувственности существование, как и вторичные. Мало того, вторичные качества можно даже признать более реальными, чем первичные: боль есть боль, холод есть холод, тут не ошибешься, не усомнишься в реальности ощущаемого. Тем самым стирается локковское разграничение качеств на два рода. Качества, признаваемые им первичными, не отличаются от вторичных. Те и другие не являются объективными.

В своей субъективно-идеалистической переработке сенсуализма Беркли оставляет позади половинчатость, характеризующую его «Теорию зрения», не делает уступки объективности осязания. Исходя из Локка, он порывает с локковским делением качеств, используя относительность восприятия любых качеств. «Отчего же не можем мы с таким же правом заключить, что фигура и протяжение не суть отпечатки или подобия качеств, существующих в материи, так как одному и тому же глазу в разных положениях или глазам различного строения в одном и том же положении они являются различными?» (9, стр. 70). Речь идет здесь не об объективной релятивности, а об относительности, обусловленной субъективно. Беркли улавливает и использует здесь действительную слабость метафизического противопоставления первичных качеств вторичным, характерную для созерцательного, механистического материализма. Во-первых, механицизм сводит всю объективную качественную определенность к механическим (первичным) качествам. А во-вторых, «протяжение, фигура и движение,— замечает в противовес механицизму Беркли,— отвлеченные от всех прочих качеств, немыслимы» (9, стр. 68). В действительности они, конечно, мыслимы, но мыслимы лишь в отвлечении от реального качественного многообразия вещей. Механицизм игнорирует тот факт, что любое отражение есть «субъективный образ объективного мира», и отражение первичных качеств также предполагает активное взаимодействие субъекта и объекта восприятия. Но вместо того чтобы прийти отсюда к выводу об объективной основе всех чувственных восприятий, при всей их субъективной относительности, Беркли делает прямо противоположный вывод, ради которого им и предпринята трансформация локковского сенсуализма, задуманная еще до «Теории зрения». Ведь все его замыслы были устремлены к тому, чтобы покончить не с механицизмом, как таковым, а с механицизмом как с единственной в то время формой материализма. Что существует, согласно механицистам, вне и независимо от сознания? Материя, сведенная к протяжению. Вот почему в допущении протяжения вне мышления таится «великая опасность» (8, I, стр. 36), которую следует устранить во что бы то ни стало. Беркли вполне отдает себе отчет в своем коренном расхождении с Локком. С большим уважением отзываясь об этом «великом человеке», он высказывает надежду, что, «если бы он был жив, он не был бы в претензии на то, что я с ним расхожусь... Я ведь следую при этом его совету—применять мое собственное суждение, смотреть моими собственными глазами, а не чужими» (8, I, стр. 84).

По меткому замечанию Фаруки, операция, проделанная Беркли, «была доведением до абсурда эмпиризма Локка» (58, стр. 126).

В самом деле, сначала истолковав вторичные качества как чистую субъективность, затем сведя первичные ко вторичным, Беркли превратил ощущения из основного средства связи субъекта с объектом в некий антиобъект, в субъективную данность, саму превращенную в объект и исключающую реальный объект, как таковой. В результате идеалистической переработки сенсуализма ощущения из того, через что осуществляется познание, превратились в то, что познается. Это qui pro quo, унаследованное от Беркли эмпириокритиками и неопозитивистами, подметили многие философы. «Чувственно данное не есть объект сознания, — пишет, например, Дюкас,— а содержание сознания». На основе ощущений — не равнозначно об ощущениях, замечает Томсон. «Сказать: „вода горяча“ — не значит сказать что-нибудь об ощущениях» (60, стр. 244). Тепло не ощущение, а то, чем обладает огонь, вызывающий определенное ощущение. «Что вы фактически видите?» и «что вы видите?» не тождественные вопросы, подчеркивает Уорнок (65, стр. 140), подвергающий убедительной критике доводы Беркли. Реально существуют не только бессознательные связи одушевленных предметов между собой и с неодушевленными предметами, но и такие связи, как эхо, отражение луча света, соприкасание между собой неодушевленных предметов, т. е. различные формы физического контакта, совершаемые без чувств (слуха, зрения, осязания). Уорнок приходит к обоснованному выводу, что «вся напряженная аргументация Беркли на эту тему является несостоятельной» (65, стр. 156).