Мэй Пэнг - Любить Джона: Нерассказанная история

В тот вечер Спектор пришел к нам поработать над «Ангел Беби», которую они с Джоном планировали записывать на следующую ночь. То что у них не был спланирован весь альбом, и они работали от одной вещи к другой, казалось мне неэффективным, но Джон только смеялся надо мной. Они со Спектором наслаждались этими вечерами — вечерами, дававшими Джону возможность балдеть от фиглярства Спектора.

Перед второй ночной записью Джон снова налил себе фляжку водки. Он посмотрел на меня. «Тебе вовсе не нужно подстраховываться», — шутя сказала я.

«Да… но я все таки возьму с собой глоток.»

Когда Джон, Арлин и я вошли в студию, атмосфера там была несколько иная, нежели в первую ночь. Загадочность и неопределенность первой ночи исчезли, все знали, что впереди — долгий, изнурительный вечер. Музыканты, общавшиеся в первый раз между собой сдержанно и профессионально, теперь приветствовали друг друга, как старые боевые товарищи, которых вдруг призвали еще раз тряхнуть оружием. Все были слишком расслаблены, слишком веселы.

Когда музыканты собрались, Спектор в сопровождении Джорджа прошел в студию. Он был одет в белый халат хирурга со стетоскопом на шее. Настроение у него было дикое. Он достал свою бутылку «Курвуазье» и сделал глоток. Затем выставил на показ свой револьвер. Все заулыбались и стали перешучиваться. Снова понадобилось устанавливать стулья для оркестра. Спектор дико бегал от одного музыканта к другому, давая наставления по предстоящей работе.

Он пробежался по «Ангел Беби», а затем ее сыграли все вместе. Потом он пошел в кабину работать с ритм — секцией. В первую ночь музыкантам пришлось сидеть, ожидая распоряжений. Теперь же, зная, что ритм — секции предстоит длительная канитель, они встали и пошли в холл. Джон последовал за ними. Вместе с Джесси Эдом Дейвисом они начали по очереди глотать из фляжки с водкой.

«Давай, дарни еще», — говорил Джесси, и Джон повиновался.

«Давай еще», — говорил через несколько минут Джесси. И снова Джесси был в восторге от того, что он может манипулировать Джоном, а Джону нравилось, что у него есть напарник, который вдохновляет его безобразничать.

Затем они пустили фляжку по кругу. Неожиданно музыканты достали свои собственные бутылки. Мы с Арлин переглянулись в предчувствии беды.

Была уже глубокая ночь, а Спектор все продолжал работать с ритм — секцией. Они выглядели изможденными, уставшими, помятыми и отупевшими. «Снова, — приказывал Спектор, — снова.»

Один из музыкантов сказал Джону: «Эй, старина, зачем он позвал нас к семи? Уже одиннадцать, а мы еще ничего не играли. Мы здесь уже четыре ебучих часа!»

Один саксофонист сказал мне: «Кто хочет узнать, что такое ад, пусть послушает «Ангел Беби» сорок раз!»

Тем временем Джон и Джесси продолжали торчать в холле, балуясь водочкой. Пьянство Джона действовало мне на нервы. Он подошел ко мне, ухмыльнулся и поцеловал меня. Потом он поцеловал меня крепче и просунул руку под мою блузку.

«Пожалуйста, не пей больше», — сказала я, вырвавшись, в смущении.

«Почему? Я просто развлекаюсь с ребятами. Тебе не нравится, что я развлекаюсь с ребятами?»

«По — моему, нам надо домой».

«Я еще не спел свою партию.»

«Пожалуйста, давай уйдем отсюда.»

«Ни о чем не беспокойся. Ты просто сиди спокойно, чтобы здесь был кто — нибудь, кто знает, что происходит.»

Джон засмеялся и поцеловал меня в подбородок, а потом, покачиваясь, пошел снова к Джесси.

Когда я увидела, что приехала Джони Митчелл, я встала и пошла в студию. Джон последовал за мной. У нас обоих не было настроения видеться с ней. В студии Спектор работал с духовой секцией.

Вдруг кларнетист встал и положил свой инструмент. Спектор выскочил из кабинета.

«Эй, ты, какого хуя?» — заорал он на музыканта.

«Я потратил уже пять часов на двадцатиминутную работу», — ответил тот.

«Слушай, какие пластинки ты сделал, а? — рявкнул Спектор. — Записывался с такими дешевыми джазистами, как Джил Эванс? А ты знаешь, какие я записал пластинки, дружок? Ронеттс, Кристалз, Айк и Тина! Что ты сделал, а?»

Трубач в ответ тоже заорал на него. Добрых двадцать минут они со Спектором переругивались.

Джон занервничал. Он не выносил, когда люди оскорбляли друг друга. «Пойдем», — продолжала я уговаривать его, но он настаивал на том, чтобы остаться. Пока мы ждали, ждала и Джони Митчелл. Она не сводила глаз с Джона.

Наконец Джон вошел в кабину. «Когда ты собираешься заняться мной?» — спросил он Спектора.

«Я займусь тобой, займусь тобой», — ответил Спектор, почти не обращая на него внимания.

«Ты займешься мной!» — Джон схватил наушники и хряпнул ими по пульту. Наушники разбились и кусками полетели на пол. Наступила минута зловещей тишины, пока все смотрели на Джона и Спектора.

Затем Джон засмеялся, и его смех снял напряжение.

«Ну и зачем ты это сделал? Ты портишь вещи», — проворчал Спектор.

Когда были записаны духовые и струнные, Спектор собрал всех вместе, и мы с Джоном вошли в кабину. Пока Джон пел «Ангел Беби», я держала его за руку. Как и в тот раз на запись вокала ушло мало времени.

Когда все закончилось, я взяла Джона за руку. Он слегка качался, когда мы выходили из студии. Во дворе он вдруг повернулся, дико посмотрел на Джесси, резко подошел и поцеловал его. Тому показалось это очень забавным. Он наклонился вперед и тоже поцеловал Джона. Джон размахнулся и врезал ему так, что он полетел через автомобильную стоянку.

«Пидор», — закричал Джон.

Я никогда не видела его таким. Глаза у него стали стеклянными, он не видел меня. Вдруг я поняла, что только спиртное давало ему возможность преодолеть свое страстное желание быть управляемым сильной женщиной. Очевидно, ни одна женщина — даже Йоко — не могла справиться с ним, когда он был пьян. Мои нервы были взвинчены, но я не хотела отходить от него.

Я посмотрела вокруг. Эллиот не видел нас. Спектор и Джордж вдруг забрались в одну машину, Рой Сикала закрыл за ними дверь.

«Сюда», — сказал Спектор, затаскивая меня в машину Сикалы, в то время как Джона и Арлин он усаживал и другую.

«Я хочу ехать с Джоном», — сказала я.

«Сюда», — приказал он.

«Делай, что говорит Фил», — сказал Джон пьяным голосом.

«Нет, я хочу ехать с Джоном.»

Мы быстро доедем». Спектор схватил меня за руку и затащил в другой автомобиль.

Было раннее утро, и на дорогах никого не было. Пока мы ехали, я слышала голос Джона в задней машине. Он кричал вовсю силу своих легких. Сначала он кричал: «Мэй», затем: «Йоко». Снова и снова я слышала, как он кричал: " Мэй… Йоко… Мэй… Йоко…».

Когда мы подъехали к дому, я выскочила из машины. Арлин выскочила из другой и побежала ко мне. Она была очень напугана. «Джон сошел с ума, — сказала она. — Он пытался выбить ногой стекла в машине. Он колотил всех подряд и рвал им волосы. Джим Келтнер пытался сесть на него и придавить, но бесполезно.»