Мэй Пэнг - Любить Джона: Нерассказанная история

Когда Джону сообщили об этом, мы были в спальне. Он ничего не сказал, и я пошла на кухню. Вдруг он хлопнул дверью и закрылся на замок.

«Джон, что случилось?» — закричала я.

«Я не буду подписывать это соглашение», — сказал он через дверь.

«Что?»

«Это несправедливо. Мне приходится платить вдвое больше налогов, чем всем остальным. С меня берут два налога.»

Я подошла к двери и попыталась образумить его.

«Гарольд же говорил тебе, что это самый лучший выход. Он и не надеялся на такое. На это угробили столько лет. По — моему, тебе следует подписать.»

Джон молчал.

«Открой дверь.»

Снова молчание.

«Что происходит?»

Он не хотел говорить. Я стояла за дверью, соображая, что делать. Я знала, что соглашение включает пункт, по которому Джон платит 1 000 000 долларов налогов Соединенным Штатам за свой доход во время пребывания в Америке. Гарольд Сидер объяснил, что с этим ничего нельзя поделать. Однако теперь Джон вдруг испугался, что его обманывают и вытягивают из него как можно больше денег. Ему также было трудно смириться с тем, что БИТЛЗ официально перестают существовать, и что Пол будет торжествовать. Я продолжала его уговаривать открыть дверь, но он никак не реагировал. Это был один из тех ужасных моментов, когда я понимала, что единственная вещь, которую я могу сделать, это позвонить Йоко, попросить помощи и надеяться, что ОНА, в свою очередь, будет благоразумна.

Я набрала номер, позвала ее и сказала: «Джон решил, что не хочет подписывать соглашение. Он очень расстроен и заперся от меня в спальне. Йоко, ты знаешь, на то, чтобы достичь этого соглашения, ушло много времени. Ты же знаешь, что это в ваших общих интересах, подписать его. Я не часто тебя прошу о помощи, но на этот раз она нужна. Я хочу, чтобы ты сказала ему подписать соглашение.»

«Я так и знала. Я знала, что будут неприятности», — ответила она.

«Дело не в этом. Дело в том, как их избежать.»

«Не говори ему, что звонила мне. Я должна подумать. Потом позвоню.»

Через полчаса Джон отпер дверь. Он весь дрожал. Позвонив Гарольду, он сказал, что решил не подписывать. Гарольд ответил, что обо всем позаботится и попросил не волноваться. Чуть позже приехал Джулиан, и Джон очень тепло его встретил, хотя и был расстроен. Мы втроем пошли прогуляться и закусить, а потом отправились с Хилари Джеррардом на первый из двух концертов Джорджа в Гарден. Когда мы вернулись домой, Джона ждало письмо от Йоко. Он поднял его с пола и распечатал.

Его реакция была удивительной. «Астролог Йоко сказал, что мне не следует подписывать, и она написала мне, чтобы предупредить. Здорово, а?»

«Здорово», — ответила я. Это было чертовски здорово.

Джордж позвонил прямо перед концертом. «Хочешь поговорить с Джоном?» — спросила я. «Нет.» Джордж уже слышал о решении Джона, и был сердит. «Скажи ему, что я сам начал это турне, и сам его и кончу», — проворчал он и положил трубку.

Позже в этот вечер позвонил Пол. В отличие от Джорджа, он был исключительно выдержан. Джон объяснил ему свои опасения о налогах, и они согласились, что нужно найти решение.

На следующий день Джон вдруг решил отправиться к Ли Истману, которого он решил взять себе в адвокаты. Когда позвонили Пол и Линда, Джон сказал Линде: «Мы собираемся сегодня вечером к твоему отцу.»

«Отлично! Я очень рада!» — зачирикала она.

В тот вечер у Джорджа был второй концерт в Гардене, и перед уходом Джон отправил туда Джулиана с Хилари, попросив передать Джорджу, что пошел к Ли Истману попытаться решить проблему.

Истманы жили на Парк — авеню в огромной элегантной квартире, увешанной коллекцией из картин Пикассо, Корнелла и Де Кунинга. Истман пожал Джону руку и провел нас в свой кабинет. Мы сели на диван, а Нил Аспинол, сопровождавший нас, устроился на стуле в стороне.

Мне не показалось, что Истман не был в восторге от визита Джона. Они проговорили в течение часа, во время которого было легко заметить холодность Истмана. Для него Джон был просто хулиганом: он был единственным, кто настаивал на том, чтобы менеджером БИТЛЗ был Аллен Клайн, и он был единственным, кто отказался подписывать соглашение. К концу довольно — таки неприятного часа Истман сказал презрительно: «Джон, ты просто не понимаешь, какие от тебя неприятности. Во всем виноват один ты. Поэтому и Джордж ненавидит тебя. Он никогда не простит тебя. Он больше не будет разговаривать с тобой. Он никогда больше не заговорит с тобой.»

«Это мы еще посмотрим, Ли. Но я просто хочу разобраться», — ответил Джон.

«Здесь не в чем разбираться.» Затем Истман снова попытался заставить Джона подписать соглашение, без перерыва повторяя, что Джордж ненавидит Джона, и что единственная вещь, которой Джон может оправдаться в глазах Джорджа, чтобы остаться его другом, — это подписать документ.

Они еще полчаса перетягивали канат, когда зазвонил телефон, и Истман взял трубку.

Это был Джулиан. Он позвал Джона, и Джон попросил меня поговорить с ним. Я перешла в соседнюю комнату. «Я только что видел Джорджа, — возбужденно говорил Джулиан. — Он хочет передать папе, что все прощено, и что он по — прежнему любит его и хочет, чтобы он пришел на вечеринку к Джорджу сегодня вечером.»

Я вернулась в кабинет и объявила: «Джулиан передал послание от Джорджа Джону.»

«Да?» — сказал Джон.

«Джордж говорит, что все прощено, и он по — прежнему любит тебя. Он хочет, чтобы ты пришел к нему на вечеринку сегодня вечером.»

Джон сиял. Я тоже. Истман был в ужасе. Через пять минут встреча закончилась, Нил отвез нас на вечеринку к Джорджу в дискотеку «Гиппопотам», и мы все чудесно провели время. Джон в конце концов подписал это соглашение в начале января.

В ближайшие за этим дни мы съездили с Джулианом в Монток — посмотреть тот самый каменный дом, который Джон подумывал купить. «Следующим летом он уже будет нашим, — сказал ему Джон. — На следующее лето ты приедешь сюда к нам.» Потом мы отправились во Флориду, где отпраздновали начало Рождества. Когда мы вернулись в Нью — Йорк, мы решили устроить для Джулиана второе Рождество и купили подарки и елку. Джон сказал, что сам нарядит елку и завернет подарки, видя, как я устала. С благодарностью я отправилась в постель. Когда я проснулась, Джон мирно спал рядом со мной. Я встала, и мы вместе с Джулианом установили и украсили елку и завернули все подарки. В два часа Джон наконец проснулся и обнаружил, что все уже сделано.

Затем снова начала звонить Йоко, чтобы сообщить Джону, как она соскучилась по Джулиану, и как хочет его повидать, несмотря на то, что однажды она дала мне понять, что общение с Джулианом ее очень расстраивает, поскольку Джулиан был с Джоном, а Киоко с ней не было. Все же она продолжала настаивать на встрече с Джулианом, и было запланировано время для ее визита. Как только Йоко вошла в квартиру, она обняла Джулиана за шею и поцеловала его. «Я очень скучала по тебе», — сказала она. Потом она повела легкую, милую беседу о его жизни и школе. Она молола языком, не переставая.