Владимир Листенгартен - Рассказы

Два раза в неделю в санатории показывают кинофильмы, но большого интереса они не вызывают. В основном это индийские мелодрамы с песнями и танцами. Точно по анекдоту:

Если в начале индийского кинофильма на стене висит ружье, то можно быть уверенным, что в середине или в конце картины оно запоет и станцует!

Тем не менее, делать нечего, и я не пропускаю этих картин. Хожу я и на танцы, но долгое время подходящей партнерши не находил, сидел в сторонке, скучал. Дело в том, что мне 30 лет, а большинству отдыхающих, в том числе и женщинам, явно за 50–60.

Так прошла первая неделя моего пребывания в санатории. В начале второй недели ко мне на танцах подошла сравнительно молодая женщина, которую я до этого не видел. Она сказала, что сейчас будет «белый» танец и что она меня приглашает.

Я близорук, но очков не ношу. Однако, оказавшись нос к носу с этой женщиной во время танца, сумел разглядеть ее более или менее подробно. Она брюнетка, среднего роста, с приятным, немного вытянутым, лицом и карими глазами. Определить ее возраст трудно, но она явно старше меня, по-видимому, ей около 35 лет. Во всяком случае, выглядит она достаточно молодо; хотя она не худая и, что касается талии, то, конечно, обхватить ее пальцами рук невозможно, но, тем не менее, талия у нее безусловно имеется.

Мы разговорились. Она сообщила, что зовут ее Ириной, что она приехала в санаторий пару дней назад из Таллина, а сегодня впервые пришла на танцы. Стеснительной ее назвать было нельзя. Она прямо сказала, что я ей понравился. После танцев мы отправились погулять в парк. Сели на скамейку и я, не долго думая, обнял ее и стал целовать. Она не возражала.

Как я уже сказал, мне 30 лет и, хотя я не женат, но с женщинами встречаюсь уже давно. В последние годы у меня постоянная подруга, Тоня, молодая женщина 27 лет. Наши отношения очень трудно квалифицировать. Их нельзя назвать гражданским браком, как говорят об этом в судах при рассмотрении семейных дел, хотя некоторые элементы такого брака в наших отношениях, несомненно, присутствуют. Назвать нас просто любовниками тоже было бы не совсем правильно. Дело в том, что Тоня, которую окружающие часто вместо имени называют «Красавицей» (а она действительно не просто милая, а очень красивая женщина), обладает довольно странными, с моей точки зрения, взглядами. Она считает, что в отношениях между женщиной и мужчиной самое главное — полная независимость. А это значит, что она против брака, который налагает на женщину различные обязательства и немалые обязанности.

Я ей говорил:

— По-моему, девушки, женщины с момента, как им исполняется 13–15 лет, а может быть, и раньше, думают только о том, чтобы выйти замуж. Почему тебя не тянет к этому?

— А зачем? Чтобы надеть на себя хомут домашних дел: — готовить завтраки, обеды и ужины, бегать на базар и в магазины, стирать белье, убирать квартиру, — да еще угождать мужу, который несмотря на все мои старания, будет еще и недоволен. Причем это я говорю о «хорошем» муже. А если попадется пьяница, бандит, вор, которого посадят в тюрьму, и я должна буду носить ему передачи? Нет, уволь, выходить замуж я не хочу!

— Ну, хорошо. Но в женщинах, как я считал, природой заложено материнское чувство. А детей ты тоже не хочешь иметь? Знаешь, есть такое выражение: «Не имея детей, ты будешь жить как человек, но зато умрешь, как собака, а если будешь иметь детей, то жить будешь как собака, зато умрешь, как человек!» Что ж, ты не хочешь помереть «как человек» в окружении любящих тебя и заботящихся о тебе детей?

— До последнего времени, — стала рассказывать в ответ Тоня, — вместе со мной работала одна пожилая женщина, Мария Павловна. Она получала пенсию, но продолжала работать, а когда ей исполнилось 75 лет, ушла на покой. Муж у нее умер очень давно, а детей было трое: дочь и два сына. Она их воспитала, но, закончив школу, они поступили в вузы в разных городах страны, а потом начали там и работать. Так вот, единственное, что она знала о них до последнего времени, так это то, что дочь, кажется, живет то ли в Москве, то ли в Подмосковье, один сын — в Ленинграде, а другой — где-то под Новосибирском. Они десятки лет ей не пишут, не звонят, не дают о себе знать. У каждого своя семья, свои заботы, а о матери, как она считала до последнего времени, они просто забыли. Но оказалось, что это не так. Надо сказать, что муж Марии Павловны был ювелиром и художником-миниатюристом. После него осталось много картин, расписанных брошек, кулонов, серебряных, золотых и платиновых украшений. Мария Павловна всю жизнь неплохо зарабатывала, не нуждалась и все это, в память о муже, никогда не продавала, тщательно берегла. Дети ее об этом знали. Так вот, недавно ее сосед сказал ей, что они с ним связались. Просили его сообщить им, если Мария Павловна вдруг скончается. Им это нужно для того, чтобы сразу же появиться в городе и предъявить свои права на наследство. После этого стоит ли рожать и воспитывать детей, как по-твоему?

— Ты взяла крайний случай. Я могу тебе привести сотню примеров, когда дети живут с родителями до глубокой старости, и даже если не живут рядом, то все равно заботятся о них.

— В этом ты, конечно, прав, но можешь ли ты мне дать гарантию, что мои дети, если я их рожу, будут именно такими, а не похожими на детей Марии Павловны?

— Могу дать такую гарантию, но только в том случае, если эти дети будут у тебя от меня.

— Ну, вот, попал пальцем в небо, твои гены столь же порочны. Ты поддерживаешь отношения со своим отцом? Нет!

— Тут совсем другое дело. Мой отец оставил мою мать, когда мне было 4 года и она, а не он, меня воспитала. У отца своя семья, и я ему не нужен.

— Откуда ты это знаешь? Ты когда-нибудь пытался выяснить, как он к тебе относится?

— Ну хорошо, права ты или нет, но я хотел бы, чтобы ты вышла за меня замуж и родила мне детей!

— То есть ты хочешь сказать, что делаешь мне официальное предложение?

— Ты не ошиблась, я тебя люблю, мы уже несколько лет вместе и я хочу, чтобы ты стала моей женой.

— А зачем это нужно? Нам и так хорошо!

Как я уже сказал, наши отношения трудно было квалифицировать. Тоня имела свою квартиру, а я — свою. Она регулярно приходила ко мне два-три раза в неделю, вечером, и оставалась ночевать. В постели она была консерватором. Ласки ее были очень умеренными, волю своим чувствам она не давала. А может быть, их у нее и не было? Утром она, не завтракая, уходила на работу. В те дни, когда она решала прийти ко мне, она предварительно обязательно звонила по телефону, чтобы узнать, не занят ли я?

Иногда она вдруг пропадала на одну, а иногда и на две недели. Я подозревал, что это не случайно, что время от времени у нее появляются какие-то увлечения на стороне, что она мне изменяет. Я пытался звонить ей домой по телефону, но ее телефон в эти периоды не отвечал. А на работе у нее телефона не было. Однако проходило время, и у меня снова раздавался телефонный звонок: