Клод Смит - Земля сердечных мук

… Мы познакомились с Бадом в Огайо, на древней земле индейских курганов и богатого алгонкинского наследия. Под полыханье ярких красок осени и беседы о Хемингуэе мы задумали перевод книги на русский язык. Путь этот был долгим и непростым – книгу о Вожде несколько раз откладывали издательства, а накануне волнующего момента долгожданной презентации (август 1944 г.) рукопись была украдена…

К тому времени писатель уже начал работу над новой книгой о Большом Орле – теперь его увлек вопрос о том, отчего из множества других стран, в России особенно силен интерес к культуре и жизни аборигенов Америки? Замысел привел Смита дважды на русскую землю – именно в пору глубоких перемен, происходивших в русском обществе. Большого Орла и его преданного летописца пригласила Академия Наук и обширный круг российских индеанистов. Многие участники Всероссийского слета (по-индейски «цау-вау») под Ленинградом в 1991 году помнят их, особенно Большого Орла, в индейском наряде, среди российских берёз, в индеанистском типи. Несмотря на семидесятилетний возраст, вождь с удовольствием шутил, прогуливаясь по лагерю, мастерил удивительные браслеты из металла и бисера. А как забыть страшную ночь, когда Большому Орлу внезапно стало плохо с сердцем, и вот он, опираясь на руку приемной дочери, облачившись в лучший наряд, уходит в туман, чтобы, как он полагал, в последний раз встретить рассвет… И он встретил его – с молитвой и мужеством. Дым его трубки снова достиг Создателя.

Все эти события, московские встречи и многое другое, описаны в новой книге Смита – «Краснокожие на Красной площади» (1994).

Но вернемся к первой книге о Большом Орле. Как говорит он сам на последних страницах книги, «сердечная боль продолжается» – впереди новые гонения, конфликты с властями, а значит, – ежедневный подвиг служения своему народу, борьба за выживание. Большой Орел пишет: «Вы тоже можете помочь – тем, что узнаете правду». Другой известный индейский вождь сказал в своей автобиографии: «Чтобы рассказать правду, не надо много слов». Нужен честный и мужественный человек с болью в сердце – его уроки непременно найдут внимательных учеников: они всегда ко времени.

А.Ващенко

Меня зовут Аурелиус Пайпер. Я родился в 1916 году, на триста лет позже того образа жизни, какой хотел бы вести. Такого образа жизни, который больше невозможен. Образа жизни моих предков.

Я – коренной американец. Свои волосы я ношу обернутыми в кожу и заплетенными в две косы. За лентой моей широкополой шляпой я ношу заткнутое орлиное перо. А в последние годы мне приходилось носить для самозащиты и револьвер.

Мне хочется объяснить и это.

Но это – долгая и часто запутанная история, так что наберитесь терпения. Торопливому охотнику не добыть оленя. А из маленьких шагов складывается длинное странствие.

Я живу в одном из богатейших пригородов Соединенных Штатов, в том предместье Трамбулла, штат Коннектикут, который зовется Николсом. Это – место очень хорошее для белых людей – очаровательный на вид городок Новой Англии. Каменные изгороди окаймляют леса и поля. Кругом – сельские луга, старинные церкви с высокими шпилями, дома, крытые деревянной дранкой. Люди, живущие здесь, высокообразованны и благовоспитанны.

Я люблю сидеть на веранде моего маленького бревенчатого домика и следить за движением по автостраде Шелтон-роуд. Каждым утром мимо проходят школьные автобусы, среди других – машины, совершающие регулярные рейсы в Бриджпорт. Между ними пробираются грузовики с прицепами, развозя товары на рынки и супермаркеты. Время от времени на Шеврон-стейшн въезжает длинный фургон, с хорошо одетой белой женщиной за рулем; когда она задевает за змееподобный шланг на той стороне улицы, звенит колокол. Этот, а потом и другие фургоны вроде него, отвозят соседских детей на музыкальные занятия и конную езду.

Неподалеку – горный лавр и белый дуб коннектикутских окраин под натиском новых квартирных комплексов. Ни один из замечательных домов, по его завершении, не продается менее чем за сто тысяч долларов, а многие стоят – до трёхсот тысяч.

Трамбулл – очень хорошее место для белых людей. Но никогда оно не было хорошим для индейцев.

Автобусы, полные школьников, все время прибывают отовсюду, чтобы поглядеть на эту мою бревенчатую хижину. Сидя на крыльце, в ожидании их прибытия, я часто думаю о том, как буду им объяснять, чтобы они научились судить о том, что истинно, а что ложно. Чтобы они узнали правду об индейцах. Потому что, если малые дети познают правду, они вырастут вместе с нею. Тогда эта правда станет известна всем – и возобладает.

Почтовые ящики, которые я вижу со своего крыльца, напоминают мне своей батонообразной формой вигвамы моих предков. С них-то и начинается моя история – с предков.

В течение десяти тысяч лет коренные американцы, от которых я веду свое происхождение, населяли эту местность в Новой Англии. Европейские исследователи, считавшие, будто нашли новый путь в Индию, назвали их «индейцами» – они были самыми первыми из американцев.

Они пришли бродячими охотниками с севера и запада. Прошли по широким долинам, возникшим по мере отступления ледника в ледовый век, и прибыли на восток, в Землю Восходящего Солнца.

Земля здесь в то время была тундрой – покрыта лишайником, мхами и низкорослым кустарником. Но за сотни лет выросли хвойные деревья – сосна, хемлок и ель. Затем появились деревья, знакомые нам сегодня – дуб, берёза и ясень – деревья, которые сбрасывают листву ежегодно.

Мои предки жили охотой на лесную дичь и рыболовством на реках и ручьях. Они были красивы – низкорослы на наш взгляд, но стройные и сильные, с темными волосами, глазами и кожей. С годами они научились возделывать почву, растить в земле кукурузу, бобы и тыкву.

Все овощи, выращиваемые в Америке сегодня, выращивались моими предками до Колумба. Картофель, кукуруза, даже чилийский перец. Коренные американцы научили белых людей выращивать его.

Мои предки делали лекарства из более чем двухсот видов растений. Они использовали каждую часть растения – от корня к листьям, и нашли снадобья против болезней, язв и ран разного рода.

Конечно, поскольку они не имели письменности, то не оставили свидетельств своей культуры. Но их древние погребальные курганы-муанды хранят следы кремирования – сжигания трупов. Подобная практика говорит об уважении к смерти. А значит, и уважения к жизни. А об этом уважении ко всем живым существам мы никак не должны забывать.

Множество инструментов, используемых моими предками, были уничтожены за тысячелетия в богатой кислотами почве Коннектикута. Другие были утрачены из-за примитивных методов изучавших их археологов. Какая жалость! В вещах, которые удалось сохранить, в глаза бросается простая красота – в костяных ножах, каменных топорах, глиняной керамике.