Юрий Сушко - Юрий Михайлович Сушко Я убил Степана Бандеру

О холопах и магнатах! Могила или курган на Волыни и Подолии — большая редкость. По берегам же Днепра, в губерниях Киевской, Полтавской, вы не пройдёте версты поля, не украшенного высокой могилой, а иногда и десятком могил; и не увидите ни одной развалины… Что же говорят пытливому потомку эти частые тёмные могилы вдоль Днепра и грандиозные руины дворцов и замков на берегах Днестра? Они говорят о рабстве и свободе. Бедные, малосильные Волынь и Подолия! Они охраняли своих распинателей в неприступных замках и роскошных палатах. А моя прекрасная, могучая, вольнолюбивая Украина туго начиняла своим вольным и вражьим трупом неисчислимые огромные курганы. Она своей славы на глумление не отдавала, ворога деспота под ноги топтала и — свободная, нерастленная — умирала. Вот что значат могилы и руины».

Ключевой фигурой, выразителем идей украинского национализма являлся Дмитрий Донцов. Именно его доктрину взял за основу учредительный съезд Организации украинских националистов (ОУН) в 1929 году. По мнению видного канадского учёного Виктора Полищука, «краеугольным камнем идеологии интегрального (фашистского типа) национализма было отождествление Донцова с видом в природе, что вытекало из основ социал-дарвинизма. Она была человеконенавистнической, антигуманной и антихристианской». Галичанский общественный деятель Михаил Добрянский считал, что «донцовщина легла тяжким грузом на молодую генерацию Западной Украины… Отношение Донцова к религии, к миру абсолютных ценностей является по меньшей мере негативным, чтобы не сказать враждебным… Донцов определил… аморальность национализма как один из главных столпов националистической идеологии… Донцову выпала сомнительная честь санкционировать аморальность в методах политической борьбы…. Донцов был тем, кто силой своего влияния перевесил соотношение сил и определил цель — борьбу за высвобождение беса в украинском человеке…».

Рядившиеся в белые одежды патриотов оуновцы даже не подозревали, что их хитрости давным-давно, ещё в XVIII веке, были разгаданы британским доктором Самуэлем Джонсоном, заметившим, что «патриотизм — последнее прибежище негодяя».

Через два столетия подобным «прибежищем» стал «схрон» националиста.

Закончив гимназию, Бандера решил продолжить образование в Украинской хозяйственной академии в старом чешском курортном местечке Подебрады. Однако в получении заграничного паспорта юноше отказали.

Пришлось Степану остаться дома, «занимаясь хозяйством и культурно-просветительской деятельностью в родном селе (работал в читальне „Просвита”, руководил любительским театральным кружком и хором, основал спортивное товарищество „Луг”, участвовал в организации кооператива). При этом проводил организационно-воспитательную работу по линии подпольной УВО в соседних сёлах…»

В сентябре 1928 года Степан поступил на агрономический факультет Львовской высшей политехнической школы. Знать бы те злаки, которые намеревался взращивать будущий агроном… Впрочем, лекции и семинары молодого студента не слишком занимали. Он и сам не скрывал: «Больше всего времени и энергии я вкладывал во время студенчества в революционную, национально-освободительную деятельность. Она пленяла меня всё больше и больше, отодвигая на второй план даже завершение учёбы… Дипломного экзамена я уже не успел сдать из-за политической деятельности и заключения…»

Действительно, студента Бандеру проще было отыскать не в учебных аудиториях, а в особняке на улице Супинского, 21, где располагался студенческий академический дом. Именно здесь, в «твердыне украинского молодёжного националистического движения», кипели страсти, обсуждались все самые важные проблемы.

Бандера стремился находиться в гуще событий, будучи «членом украинского общества студентов Политехники „Основа” и членом кружка студентов-полеводов. Некоторое время работал в бюри (коммуне) общества „Сельский хозяин”, которое занималось подъёмом агрокультуры… В области культурно-просветительской работы от имени общества „Просвита” я отбывал в воскресенье и праздники в поездки в ближайшие села Львовщины с лекциями и оказывал помощь в организации других импрез (мероприятий)».

Постепенно его страх на ляхи (ненависть к полякам) переплавлялся в страх перед всей Советской империей.

Евген Коновалец

Кстати, в студенческие годы Бандера продолжал свои оригинальные психофизиологические эксперименты по поддержанию силы воли и духа: подвешивал над кроватью кольцо аппетитной домашней колбаски и, превозмогая утробные муки, не прикасался к вожделенному лакомству по нескольку дней. Поначалу товарищи по учёбе с удивлением наблюдали за тем, как Степан хлестал себя ремнём, прижигал пальцы, защемлял их в косяках дверей. Потом привыкли…

14 ноября 1928 года Степана впервые задержали «полициянты» за распространение листовок УВО, — тогда обошлось устным втыком. Через какое-то время его вновь арестовали, теперь уже за организацию «свят-манифестации» в честь 10-летия провозглашения Западно-Украинской Народной Республики.

Безусловным прародителем ОУНа являлся комендант Украинской войсковой организации, бывший полковник петлюровской гвардии, а ещё ранее — командир корпуса сечевых стрельцов Евген Коновалец. На Венском конгрессе в начале 1929 года Коновальца избрали Проводником (руководителем) организации.

«Я стал сразу её членом, — гордился Бандера. — В том же году я был участником 1-й конференции ОУН Стрыйского округа».

Ради Степана ветераны движения даже пошли на нарушение устава, по которому в организацию принимали только с двадцатиоднолетнего возраста. Недостающий год простили, невелик грех. Тем более лишний «штык» делу не помеха. Хотя уже тогда заглянувший в «ранец солдата» Петро Балей заметил, что Бандера даже «на пороге двадцатого года жизни вслух мечтал стать гетманом».

Путь к «престолу» был непрост, но энергичный молодой человек успешно осваивал нормы политической жизни. Он понял, как важно примелькаться, что нужно почаще бывать на виду, не пропускать ни одного многолюдного звучного мероприятия. Бандера принимает участие в конференции ОУН в Праге, затем в Берлине и Данциге. «Кроме того, — скромно уточнял он, — на узких конференциях-встречах я несколько раз имел возможность говорить о революционно-освободительной деятельности Организации с Проводником УВО-ОУН сл. п. полк. Евгеном Коновальцем и с его ближайшими соратниками…»

Он успешно сдавал «зачёты» по распространению нелегальной литературы. Большая часть националистической прессы издавалась на польских территориях. Бандера отвечал за надёжность доставки тиражей печатной продукции, а также за организацию их нелегального распространения. За «почтальонами» охотились. Уже сам факт обнаружения «Украинского националиста» или «Сурм» («Трубы») был основанием для задержания любителя опасного чтива и сурового его наказания.