Дмитрий Струков - Столыпин. На пути к великой России

Убежденным сторонником личного крестьянского хозяйства государь стал еще до прихода в правительство Столыпина. Становлению этих взглядов способствовала книга аграрника-практика А.А. Риттиха «Зависимость крестьян от общины и мира» (1903), которую государь прочитал по совету П.Х. Шванебаха[411]. Когда осенью 1905 г. сформировался кабинет С.Ю. Витте, император поставил перед ним главную задачу: улучшить положение крестьян. Исполняя волю государя, председатель правительства на заседании Совета министров 3 ноября 1905 г. предложил избавить крестьян от выкупных платежей. Царь заявил, что находит меру совершенно недостаточною, и решительно высказался за переход от слов и обещаний к более радикальным мерам по улучшению жизни крестьян, не теряя времени, так, чтобы крестьянство почувствовало на себе правительственную заботу. Государь призвал для достижения этой цели не стесняться жертвами и не останавливаться перед самыми сильными мерами. Однако кабинету С.Ю.Витте не удалось принять каких-либо «сильных мер», хотя предварительная работа в этой области велась и в 1905 г., и в начале 1906-го.

О профессиональном знании царем крестьянского вопроса свидетельствует участник съезда по землеустройству А.В. Цеклинский. «28 января 1909 г., – вспоминает он, – все участники съезда были представлены в Царскосельском Александровском дворце государю императору… Представлял Столыпин. Государь подходил к каждому из нас. Сенатор А.И. Лыкошин докладывал цифровые данные по каждой губернии. Мы их дополняли и разъясняли. Его Величество выказал исключительную осведомленность в состоянии работы по губерниям и к некоторым из непременных членов обращался со специальными вопросами, подтверждающими эту осведомленность. Например, непременного члена владимирского губернского присутствия император спросил: “Ну, скажите, меня очень интересует, как Вы вышли из положения с крестьянами селений по берегам Переяславского озера, не имеющих полевой земли и которые в наделе получили «право ловли рыбы в озере» …Непременному члену нижегородского губернского присутствия Н.М. Ленивцеву, стоявшему близко от меня, государь сказал: “Ну а у Вас, по всей вероятности, успешнее подвигается землеустройство в нагорной правой части губернии, а уезд Семеновский и другие луговые и лесные труднее разверстывать и выселять? ” – Ленивцев эти правильные предположения монарха подтвердил тут же цифрами…» Как видим, исключительные познания царя касались сложных социальных решений в разверстании земли[412].

«Во время обеда (у царя. – Д.С. ), – обращает внимание Цеклинский, – Столыпин, между прочим, указал, что на всяком его приеме государь всегда интересовался работами на местах. Дело землеустройства Его Величеству было очень близко, он прекрасно знал природу и условия крестьянского землевладения по губерниям, знал и интересовался земельными ресурсами государства»[413].

Столыпин был не единственным лицом, через которое император узнавал о ходе землеустроительных дел. Об этом ему докладывали главноуправляющий ГУЗиЗ Кривошеин, региональные администраторы. Как известно, отчеты губернаторов царь всегда читал лично. Эти отчеты, естественно, еще больше обогащали знание царя, помогая созреть его планам и решениям[414].

Насколько царь действительно болел крестьянской проблемой, наглядно свидетельствует его обращение 13 февраля 1908 г. к членам III Государственной думы во время приема в Большом Царскосельском дворце. «Из всех законопроектов внесенных в Думу, – говорил он народным избранникам, – я считаю наиболее важным законопроект об улучшении поземельного устройства крестьян»[415].

Отсюда вполне обоснованы и царские распоряжения в адрес уже проводимой Столыпиным крестьянской реформы. «Прочное землеустройство крестьян внутри России, – указывал государь премьеру в сентябре 1910 г., – такое же устройство переселенцев в Сибири – вот два краеугольных вопроса, над которыми правительство должно неустанно работать. Не следует, разумеется, забывать и о других нуждах – о школах, путях сообщения и пр., но те два должны проводиться в первую голову»[416]. Для Столыпина слова царя о первостепенном значении земельной реформы являлись не пустым звуком, это был карт-бланш для дальнейшей активизации земельного переустройства России. Говорить, что данные указания государя простая фикция, что премьер и без того уже определил приоритетные направления реформы, значит не понимать природу самодержавной власти. Если бы Столыпин являлся премьером парламентской республики, разве поддержка парламента воспринималась бы как простая формальность? В самодержавной России, где источником власти оставался император, ссылка на авторитет монарха активизировала деятельность государственного управления. В авторитарной стране, какой являлась Россия до 17-го года, по-иному управлять было невозможно. Поэтому не случайно именно эти слова из царского письма были выделены Столыпиным. «И как Вы правы, Ваше Величество, – писал в ответ на царскую поддержку премьер, – как Вы правильно угадываете то, что творится в душе народной, когда пишете, что краеугольные для правительства вопросы – это землеустройство и переселение. Нужно приложить к этим двум вопросам громадные усилия и не дать им зачахнуть»[417].

Указание царя на значение земельной реформы наглядно свидетельствует, что и после успокоения страны Николай продолжал считать земельный вопрос судьбоносным для России. Успехи в его решении всегда были для него отрадным известием. «Государь, – вспоминает А.А. Вырубова, – от души радовался, когда слышал, как крестьяне богатеют и носят свои сбережения в Крестьянский банк»[418].

Большое внимание государь уделял и духовной стороне аграрной политики Столыпина. В конце 1909 г. Николай Александрович поручает талантливому миссионеру отцу Иоанну Восторгову совершить поездку по восьми переселенческим епархиям (включая Владивостокскую) для определения порядка открытия новых приходов и школ, построения церквей и школьных зданий в переселенческих районах[419]. И здесь необходимо подчеркнуть, что развитие Сибирского края было одним из тех государственных вопросов, в которых царь принимал самое деятельное участие, где он шел вместе и вровень со своим премьером.

Так, по обоюдному согласию Николая и Столыпина в Якутский край был назначен губернатором упоминавшийся нами ученый-самородок И.И. Крафт. Внешностью Крафт напоминал то ли бомбиста-террориста, то ли философа, то ли путешественника, собравшегося в экспедицию на полюс. За его плечами была долгая работа мелкого чиновника в Якутской и Забайкальской области. Он в совершенстве знал законы об инородцах, их быт, особенности, их потребности и интересы. Столыпин, оценив незаурядную личность этого человека, представил его императору. Накануне отъезда в Якутск в качестве губернатора Крафт развил кипучую деятельность: собирал материалы для работы по министерствам, в Академии наук, этнографическом музее, Географическом обществе, кустарном музее и т. д. «Живой, умный и восприимчивый, – вспоминал о Крафте начальник инспекторского отдела департамента общих дел МВД С.Н. Палеолог, – он заражал своей энергией других, расшевеливал равнодушных, и можно без преувеличения сказать, что тот месяц, который прошел до отъезда Крафта в Якутск, был воспринят в петербургских кругах как месяц об Якутской области»[420].

Читать дальше