Лео Руикби - Фауст

Несмотря на принятые им новые законы против магии, Георг III был необычайно просвещённым епископом. Двор епископа в величественном Альтенбурге стал раем для художников и высокообразованных людей, таких как гуманист и бамбергский каноник Лоренц Бехайм и Ульрих фон Гуттен. Фон Гуттен вместе с гофмейстером епископа Иоганном фон Шварценбергом собирались даже переводить Цицерона на немецкий. Впоследствии Ульрих фон Гуттен посвятил епископу свою речь о турецкой проблеме, опубликованную в 1518 году. При дворе Георга III часто бывали братья Андреас и Якоб Фуксы – гуманисты и бывшие ученики Крота Рубиана, служившие в учреждениях церкви в Бамберге. Георг спонсировал художников. Взяв в придворные художники Ганса Вольфа, епископ также обеспечивал заказами скульптора Лоя Геринга, а также Альбрехта Дюрера. Переплётчиком у Георга служил почтенный Иоганн Шёнер (Шёнерус, 1477–1547), географ и астролог, позднее ставший профессором математики и астрологии Нюрнбергского университета.

Шёнер был выпускником Эрфуртского университета и вёл собственные исследования в области астрономии и астрологии в Нюрнберге. На старинной гравюре Шёнер изображён в докторском одеянии, с короткой чёлкой, открывавшей высокий лоб, и со слегка удлинённой причёской, смыкавшейся с бородой, как будто состоявшей из отдельных косичек. Мешки под глазами заставляют предположить, что учёный ночи напролёт вглядывался в небо. Перебравшись в Бамберг, Шёнер занялся изготовлением глобусов, на которых изображал последние открытия Нового Света, а в 1515 году напечатал свою книгу по географии, которую посвятил Георгу III. Шёнер питал большой интерес к астрологии, и его более поздние работы были в основном посвящены открытию закономерностей небесных сфер. К тому же Шёнер был довольно непредсказуемым человеком. Он прижил дочь от любовницы и до такой степени забросил свои церковные обязанности, что был лишён доходов от прихода в Бамберге. Но епископ, благоволивший Шёнеру, не оставил учёного без покровительства. Одной из несомненных привилегий была возможность доступа к епископальной библиотеке, где хранились рукописи, считавшиеся древними уже в XVII веке.

В то время Шёнер не был единственным астрологом Бамберга. Учёный-гуманист Лоренц Бехайм также считался специалистом по астрологии и вдобавок обладал незаурядной юридической хваткой. Виллибальд Пиркгеймер, считавший Бехайма самым образованным человеком своего круга, состоял с ним в длительной переписке, в которой обсуждались вопросы алхимии и астрологической медицины. Во время учёбы в Италии Бехайм встречался с Рейхлином, познакомившим его с тайнами Каббалы.

Важно, что, имея под рукой столь квалифицированных специалистов, епископ выбрал пришлого астролога – Фауста. Доподлинно неизвестно, советовался ли Георг III с Шёнером или Бехаймом, но эти астрологи, вхожие ко двору, могли предоставлять свои советы неофициально, в благодарность за покровительство. Понятно, что общее мнение о Шёнере и Бехайме было выше репутации, обычно приписываемой Фаусту, но то, что в 1520 году епископ выбрал Фауста, было ярчайшим доводом в пользу оклеветанного некроманта.

Что касается суммы, поражают два обстоятельства: то, что деньги были «выданы и пожалованы в награду» и что это произошло в воскресенье. И то и другое предполагает некую публичную церемонию, хотя бы в узком придворном кругу. Вдобавок выплату зафиксировали в документах – значит, из этого не делали секрета. Наконец, интересен размер вознаграждения.

В 1520 году 10 гульденов были значительной суммой. Для сравнения достаточно сказать, что разнорабочий, поденщик получал менее 2 гульденов, ремесленник – 3 или 3,5 гульдена, а солдат – 3–4 гульдена месячного жалованья. При ценах середины XVI века кошелёк нормально питавшегося ландскнехта пустел так быстро, что у солдата не хватало на пиво. Даже вполне состоятельный базельский печатник Джон Аморбах мог тратить на питание и проживание сына, учившегося в университете, только 16 крон в год. Изучая местные экономические порядки, можно заметить, что Фаусту заплатили больше, чем причиталось художнику или переплётчику. Иоганн Шёнер получал за одну переплетённую книгу меньше 4 гульденов. Ганс Вольф, помогавший Альбрехту Дюреру писать портрет Георга III, заработал всего около 2 гульденов. Астрологи – современники Фауста могли зарабатывать большие суммы – по крайней мере, некоторые из них делали такие заявления. Итальянский учёный, инженер и астролог Джироламо Кардано (1501–1576) утверждал, что однажды получил 200 крон за один гороскоп. Более надёжные сведения сообщал Вирдунг, сделавший запись о том, что заплатил 4 венгерские золотые монеты математику Альберту Брудзевському за помощь в составлении астрологических натальных карт.

В XVI веке было трудно оценить точную величину суммы в 10 гульденов. Монета могла называться гульденом, гильдером или флорином, и все эти названия на самом деле относились к золотым монетам, впервые отчеканенным во Флоренции в 1252 году. В XVI веке гульдены чеканились скорее из серебра, чем из золота, а поскольку монеты не имели стандартной курсовой стоимости, то их хождение ограничивалось отдельными экономическими районами. Вообще говоря, гульдены считались монетой южных регионов империи; в Центральной Германии в ходу были талеры, а на севере – марки. Хотя в современных Фаусту письменных источниках и легендах о Фаусте можно встретить упоминания о гульдене, флорине и талере, эти названия не всегда означали одно и то же. Вплоть до 1559 года официальной валюты Священной Римской империи не существовало.

С трудом разобравшись с размером суммы, полученной Фаустом, мы встречаем по-настоящему серьёзную проблему при оценке того, за что конкретно ему заплатили. Несомненно, что Ганс Мюллер был грамотным управляющим, но хотелось бы знать больше подробностей о том, что скрывалось за предельно лаконичной записью в статье о расходах.

Прежние исследования отражают непонимание критически важных моментов. Большинство исследователей интерпретируют оказанную Фаустом услугу как «свидетельство» (Indicium), не предлагая никакого внятного объяснения этого термина. После изучения оригинального документа я пришёл к выводу, что управляющий епископа написал слово Judicium{234}. Термин Judicium означает «заключение» или «суждение» – по крайней мере, именно в этом смысле термин использован в названии текста 500 года н. э. Judicium Dei, или «Суд Божий», посвящённого применению ордалий (церковно-судебных испытаний), а также в тексте середины XIV века Judicium Pillorie. Ещё более знаменательным выглядит использование этого термина в названии работы Николаса Шадека Judicium Astronomicum издания 1524 года. Последнее относится к конкретной астрологической практике, так называемой astrologia judiciaria.