Александр Боханов - Павел I

Павел Петрович был готов к принципиальной внешнеполитической переориентации. На донесении от 28 января 1800 года русского посла в Берлине барона А. И. Крюденера о французском зондаже Император сделал приписку: «Что касается до сближения с Францией, то я бы ничего лучшего не желал, как видеть её прибегающей ко Мне, в особенности».

Со стороны Наполеона последовал красивый жест. Во Франции находилось около шести тысяч военнопленных, попавших туда в 1799 году во время сражений русской армии в Швейцарии под командованием генерала-от-инфантерии А. М. Римского-Корсакова (1753–1840). Тогда французский генерал Массена нанёс русской армии поражение под Цюрихом и в плен попали тысячи русских — большей частью раненые и больные. Они были отправлены во Францию, где с ними обращались подчеркнуто любезно: их хорошо кормили, они имели почти свободный режим, а офицерам дозволялось даже носить оружие.

Теперь Наполеону представилась возможность показать «рыцарю Павлу» свой рыцарский характер. По его заданию министр Талейран отправил в июле 1800 года письмо руководителю русского внешнеполитического ведомства Н. П, Панину, в котором уведомлял, что «первый консул уже сделал распоряжение», чтобы все русские, «которые находятся в плену во Франции, возвращены были в Россию, без обмена и со всеми воинскими почестями, С этой целью они будут заново обмундированы, вооружены и получат обратно свои знамёна». Кроме того, было сообщено, что Наполеон считает себя в «мире с Россией» и «отдал приказ французским эскадрам защищать русские суда от нападения английских кораблей».

Великодушный жест Наполеона произвел на Императора Павла самое благоприятное впечатление. Для принятия пленных в Париж был отправлен генерал Спренгпортен, а в качестве ответного политического жеста в январе 1801 года Павел Петрович распорядился выслать из Митавы претендента на французский престол Людовика XVIII и прекратить выплату ему пенсии (200 тыс. рублей в год).

В конце 1800 — начале 1801 года дело явно шло к установлению союзных отношений между Россией и Францией. «Первый консул республики» 9 (21) декабря 1800 года отправил Самодержцу личное письмо, в котором прямо обозначил своё отношение, свои интересы и устремления.

«Я имею великое удовольствие, — заявлял Наполеон, — видеть вчера г. Спренгпортена. Я поручил ему передать Вашему Императорскому Величеству, что столько же вследствие политических соображений, сколько из уважения к Вам, я желаю видеть скорый и неизменный союз двух могущественнейших наций в мире. Я тщетно пытался в течение года восстановить мир и спокойствие в Европе: мне удалось это; ещё продолжают драться без причины и, как кажется, единственно благодаря подстрекательству английской политики».

Далее Наполеон предлагал конкретные меры и шаги. «Но стоит Вашему Императорскому Величеству снабдить какое-нибудь лицо, пользующееся Вашим доверием и знающее Ваши желания, особенными неограниченными полномочиями, — и через двадцать четыре часа спокойствие водворится на материке и в морях. Ибо, когда Англия, немецкий Император и все другие державы убедятся, что как желания, так и руки наших двух великих наций соединяются в стремлении к одной цели, оружие выпадет у них из рук, и современное поколение будет благословлять Ваше Императорское Величество, избавившее его от ужасов войны и раздоров партий».

Подобные мысли и намерения были созвучны настроениям и представлениям Императора Павла, который не замедлил с ответом. 18 (30) декабря повелитель России отправил послание, начинавшееся словами: «Господин Первый Консул. Те, кому Бог вручил власть управлять народами, должны думать и заботиться об их благе». И далее продолжал: «Я не говорю и не хочу пререкаться ни о правах человека, ни о принципах различных правительств, установленных в каждой стране. Постараемся возвратить миру спокойствие и тишину, в которых он так нуждается». Письмо заканчивалось на дружеской ноте. «Теперь я готов Вас слушать и беседовать».

Старые противоречия, недовольства и конфликты предавались забвению. Новые времена требовали свежих идей и подходов, которые Император Павел так явно и демонстрировал. Через две недели, 2 января 1801 года, Павел Петрович отправил второе послание Наполеону, где крайне критически отозвался о мировой роли Англии и закончил послание призывом к солидарности в борьбе с алчной и безудержной английской политикой. «Несомненно, — заканчивал послание Самодержец, — что две великие державы, установив между собой согласие, окажут положительное влияние на остальную Европу. Я готов это сделать».

Наполеон тут же отреагировал; вырисовывалась перспектива создания мощной коалиции, способной сокрушить ненавистное английское мировое господство. Наполеон, как и Павел, человек быстрых и решительных действий, предложил план совместного удара по Британии. Объектом удара должна была стать, как выразился Наполеон, «жемчужина Британской Империи» — Индия. Неистовый корсиканец предложил и конкретный план совместных действий. Два контингента, французский и русский, общей численностью в семьдесят тысяч, начинают наступление с двух сторон. Россия движется на юг, чтобы атаковать англичан с Севера, а французы следуют на судах по Дунаю, Черному морю и высаживаются в районе Таганрога, откуда далее следуют через Царицын и Астрахань на судах по Каспию до Астрабада, который станет «главной квартирой союзной армии». Затем совместная армия следует через Герат, Ферах и Кандагар (территории современного Афганистана) и выходят на берега реки Инд.

Наполеон особо подчеркивал, что союзники не будут воевать с другими народами и их правителями, и что надо ко всем обратиться с особым воззванием, уведомляя всех, что их враги — англичане. Руководителям племён, через чьи территории будет следовать воинский контингент, предполагалось выплатить деньги. «Единственная цель этой экспедиции, — заявлял Наполеон, — состоит в изгнании из Индостана англичан». Этот проект вызвал сочувствие и понимание Императора Павла. Спокойной жизни и благоразумного политического равновесия на Европейском континенте можно было добиться только через обуздание Англии.

У Англии же нет никакой высокой политики; её международную деятельность всегда и везде определяли только корысть, барыш, купеческий расчёт. Если нет барыша, «приварка» и он не предвидится, то англичан такие проблемы никогда не интересовали. Они готовы идти на сделку с кем угодно, хоть с дьяволом, лгать и изменять всем принципам и декларациям, лишь бы получить финансовую выгоду. Потоку они всегда будут ненавидеть Наполеона, он — угроза их капиталам; потому они всегда будут бороться и с Россией, для которой моральный приоритет выше всего иного. России с Англией никак не сойтись.