Владимир Дайнес - Чапаев

20 мая в Белебей прибыл штаб 25-й стрелковой дивизии. Вот что по этому поводу пишет ветеран 25-й стрелковой дивизии генерал — полковник артиллерии Н. М. Хлебников:

«…У раскрытых дверей дома, где разместился начдив Чапаев, уже полно народу. Табачным дымом окутаны ординарцы и обозники. Всяк по своему делу явился — кто с пакетом, кто с какой просьбой. Терпеливо ждут, когда Петька Исаев пропустит к Василию Ивановичу. А он самолично вышел — бодрый, подтянутый, энергичный. Пакеты? Принять, передать срочно в оперативный отдел штаба… Увидел забинтованных обозников — и погрустнел: «Что это с вами?». Ушли обозники — Чапаев старика башкира к себе подзывает. Тот, судя по голосу, на что-то жалуется, бумажку протягивает. Василий Иванович читает: «Взял сена и барана за счет Чингизхана». Внизу загогулинка подписи и печать закопченного пятака. Сузились глаза Чапая, помрачнел. Говорит старику:

— Ладно, разберемся. Подождите немного. — И к Петру Исаеву: «Найди-ка мне Потапова».

Комбриг тут как тут, недалече был.

— Это, поди, твои озоруют? — сердито сует ему Чапаев листок. — Отыщи виновного и накажи. И потребуй строго — настрого, чтобы никто больше не безобразничал…

Потом кивает Исаеву:

— Проводи отца в канцелярию и скажи там, пусть казначей немедля оплатит за взятое!..»

После завершения Белебейской операции части 25-й стрелковой дивизии получили небольшую передышку, в которой нуждались все от рядового до начальника дивизии.

«…Чапай устал, — зафиксировал 19 мая в своем дневнике Фурманов. — Он переутомился мучительной, непрерывной работой. Так работать долго нельзя — он горел, как молния. Сегодня подал телеграмму об отдыхе, о передышке. Да тут еще пришли вести с родины, что ребята находятся под угрозой белогвардейского нашествия, — ему хочется спасти ребят. Телеграмму я ему не подписал. Вижу, что мой Чапай совсем расклеился. Если уедет — мне будет тяжело. Мы настолько сроднились и привыкли друг к другу, что дня без тоски не можем быть в разлуке. Чем дальше, тем больше привязываюсь я к нему, тем больше привязывается и он ко мне. Сошелся тесно я и со всеми его ребятами. Все молодец к молодцу — отважные, честные бойцы, хорошие люди. Здесь живу я полной жизнью».

Передышка, которую получили части 25-й стрелковой дивизии, была небольшой — всего пять суток. Это время дивизия, как и другие соединения Южной группы армии, использовали для подготовки к новой операции — Уфимской. По указанию Чапаева штаб дивизии разработал необходимые документы, определявшие порядок перегруппировки и пополнения войск, мероприятия по организации разведки, связи и других видов боевого, а также материально — технического обеспечения. Эта передышка, а если быть более точным, оперативная пауза в исторической и художественной литературе прошлых лет оценивалась как «вредительство» со стороны командующего Восточным фронтом. Так, во втором томе труда «Гражданская война в СССР» отмечается, что А. А. Самойло, «беспокоясь о разрастании восстаний в Уральской области и северо — западнее Оренбурга», потребовал «приостановить наступление Южной группы». М. В. Фрунзе, пишут авторы этого труда, «выполнил этот приказ, в результате чего Волжский корпус избежал разгрома». [197] См.: Гражданская война в СССР. Т. 2. С. 68. Такова была установка того времени, когда разрабатывался этот труд. Иное мнение, как один из авторов данной работы могу прямо сказать, тогда не допускалось.

М. С. Колесников в своем романе «Все ураганы в лицо» утверждал, что А. А. Самойло через голову М. В. Фрунзе «приостановил наступление чапаевской дивизии на рубеже реки Усеня». Д. А. Фурманов, в свою очередь, писал:

«Чапаев бранился, все время бранился и выражал неудовольство, преступной считал эту стоянку на У сене…

— Я не устал, не устал! — гремел он, стуча кулаком по столу. — Когда попрошу, тогда и давай, а теперь вперед надо… Враг бежит, «следованно» на плечах у него сидеть, а не отдыхать над речкой…»

А как же было в действительности? Обратимся к документам.

В третьем часу ночи 19 мая М. В. Фрунзе представил командующему Восточным фронтом план Уфимской наступательной операции. [198] См.: М. В. Фрунзе на фронтах гражданской войны. С. 159–160. В этом документе говорилось:

«Оставление противником Белебея и явное отсутствие серьезного сопротивления в районе нынешнего наступления наших войск выдвигают вопрос о необходимости немедленного проведения операции с целью овладения районом Уфы. С другой стороны, усиливающееся движение поднявшегося казачества требует принятия немедленных мер для обеспечения Оренбургского и Уральского районов и железной дороги Самара — Оренбург. План действия 4-й армии на уральском фронте мной представлен, и я ходатайствую о скорейшем вашем заключении по его содержанию; в настоящем же докладе я представляю на утверждение план действий на уфимском и оренбургском направлениях».

Проведение Уфимской операции Фрунзе предполагал осуществить следующим образом. Задача по овладению районом Уфы возлагалась на Туркестанскую армию (31, 25, 24-я стрелковые и 3-я кавалерийская дивизии, две бригады 2-й стрелковой дивизии). Ее войскам предстояло овладеть рубежом Стерлитамак (исключительно), Уфа. Непосредственно на Уфу должна была наступать левофланговая 25-я стрелковая дивизия. С севера действия Туркестанской армии намечалось прикрыть силами 26-й стрелковой дивизии, которой приказывалось овладеть переправой через реку Белую у Ахлыстина и воспрепятствовать продвижению по реке неприятельской боевой флотилии. Для обеспечения действий главных сил справа и с тыла выдвигалась одна бригада 20-й стрелковой дивизии 1-й армии, имевшая задачу овладеть районом Стерлитамака. После овладения уфимским районом намечалось всю конницу Туркестанской армии и башкирские части использовать для проведения рейда через Стерлитамак на Верхнеуральск в целях привлечения на сторону Красной Армии «оренбургского трудового казачества и усиления нашей конницы, без наличия которой в достаточном числе задача покорения казачьих областей чрезвычайно затруднительна».

А. А. Самойло, рассмотрев план М. В. Фрунзе, подписал в полночь 19 мая директиву об овладении районами Уфы и Стерлитамака. [199] См.: Директивы командования фронтов Красной Армии (1917–1922 гг.). Т. 2. С. 680–681. Войскам 5-й армии приказывалось форсировать реку Белую и нанести удар в тыл противнику, действовавшему на правом берегу реки Камы. Частью сил (полторы дивизии) армии предстояло наступать в направлении на Ахлыстин совместно с Южной группой армий для обеспечения ее операции по овладению уфимским районом. Главной задачей Южной группы армий являлось овладение районом Уфы силами не менее четырех дивизий, выделив сильную конницу для действий в тылу уфимского района и часть сил для овладения районом Стерлитамака. Анализ плана Фрунзе и директивы Самойло показывает, что командующий фронтом полностью поддержал замысел командующего Южной группой армий.