Владимир Дайнес - Чапаев

В силе всего изложенного я, поддерживая справедливое и настойчивое требование своих товарищей мне по должности подчиненных, прошу:

1) о присвоении нам звания красных офицеров, со всеми правами, коими пользуются эти лица как окончившие специальные военные курсы;

2) о занесении этого в послужные списки и

3) о выдаче соответствующих удостоверений.

Если выполнение нашей просьбы почему-либо представится невозможным, то я, выражая общее желание, прошу о смещении нас на низшие командные должности, которые соответствуют нашему военному образованию старой армии…»

Вот так ребром ставит вопрос Василий Иванович: или признайте нас красными офицерами, или мы оставляем дивизию без руководства в ответственный момент, когда решалась судьба Уральска. Естественно, что «смещать» Чапаева никто не собирался, так как он зарекомендовал себя умелым и решительным командиром. Однако не успел Реввоенсовет Южной группы армий изучить ультиматум Чапаева, как ему пришлось заниматься улаживанием серьезного конфликта между начальником дивизии и комиссаром. В литературе, посвященной Гражданской войне и Чапаеву, об этом конфликте длительное время ничего не говорилось. А как же иначе, светлый образ народного героя не должен омрачаться какими-то бытовыми неурядицами! Для подтверждения этого воспользуемся отрывком из книги «В полет сквозь годы» уже упоминавшегося нами генерал — лейтенанта авиации А. И. Белякова:

«…Однажды, когда Фрунзе приехал в нашу дивизию, у него произошел следующий разговор с комдивом и комиссаром.

— Доволен ли своим комиссаром, Василий Иванович? — спросил Фрунзе. — Честно скажи.

— Скажу, — ответил Чапаев. — Доволен, прямо доволен.

— Ну а в бою?

— В бою мы всегда вместе.

— Значит, сработались?

— Как сказать, Михаил Васильевич. Часто спорим. Разругались бы, если бы характер у комиссара был мой. А так ничего — сговариваемся. И в бою он хорош. Полк ему под команду дам не задумываясь… Да что вы меня спрашиваете? Спросите его.

— Спрошу, — улыбнулся Фрунзе. — Что скажешь, Дмитрий Андреевич?

— Претензий не имею, — ответил Фурманов. Чапаев, похоже, обиделся.

— Я-то его перед командующим расхваливаю, а он только претензий не имеет…

Фурманов, спокойный, уравновешенный, тут же остудил Чапаева:

— Не кипятись, Василий Иванович. Хвалиться нам не время. Возьмем у белых Уфу, вот и будет нам с тобою похвала. Дельная, без лишних слов…»

В. В. Козлов, шофер В. И. Чапаева, в своей книге «Рядом с Чапаевым» вспоминал:

«Фурманов горячо любил Чапаева, помогал ему политически расти. Одновременно оберегал его от нападок троцкистских приспешников, которые пытались, под флагом якобы борьбы с» партизанством», подорвать авторитет Чапаева, убрать любимого бойцами талантливого командира и этим ослабить армию. Фурманов не раз доказывал в верхах, что Чапаев не партизан, что он преданный командир Красной Армии и дисциплина в его дивизии крепкая, железная».

О том, что В. И. Чапаева собирались отстранить от должности, писал в своем дневнике Д. А. Фурманов еще 30 апреля 1919 г.:

«…На него много клевещут, его понимают даже наши» лучшие»(член Ревсовета Смирнов) как авантюриста — и только. Ему мало доверяют. И этот товарищ Смирнов, например, сообщил мне, что» лишь Чапаев немного покачнется, мы его живо уберем».

Не оставил без внимания «попытку» убрать с должности Чапаева и писатель М. С. Колесников. Приведем отрывок из его романа «Без страха и упрека»:

«…Не так давно при встрече член Реввоенсовета некто Смирнов — Нестроев сказал Фурманову:

— Ваш Чапаев — авантюрист. Лишь только он немного покачнется, мы его живо уберем. А вы как комиссар должны помочь нам в этом. Для блага Красной Армии.

— Кому это вам?

— Пусть это будет строго между нами: председатель Реввоенсовета Республики Троцкий невысокого мнения о Чапаеве. Это вам о чем-нибудь говорит? Чапаев малограмотен, некультурен, груб, он разлагает массу.

Смирнов был высокий, гривастый. В кожаной тужурке. Он поглаживал рыжую бородку и смотрел на Фурманова козьими глазами. Фурманов сразу же припомнил все последние бои, словно бы окинул взглядом весь боевой путь Чапаева, и сразу потерял ту выдержку, к которой призывал Петра Брауцея и других политработников. Он почувствовал, как закипает в жилах кровь, как наливаются яростью глаза и дрожат губы.

— Я не знаю Троцкого, не знаю, груб он или культурен, но зато хорошо знаю Чапаева, — сказал он резко. — Да как вы смеете отзываться о лучшем начальнике дивизии таким образом? Кто вы такой? Перстенек на пальчике носите. Вы с Троцким не можете простить плотнику Чапаю его грубость, его дерзость и смелость решительно во всем. Вы не видите и не хотите видеть того, как он не спит ночи напролет, как он мучится за каждую мелочь, как он любит свое дело и горит, горит на этом деле ярким полымем. А я знаю и вижу ежесекундно его благородство и честность — поэтому он дорог мне бесконечно…

— Как я вижу, вы, Фурманов, так и не изжили свой анархизм, потому и спелись с анархистом Чапаевым. Какой же вы комиссар, если покрываете явного авантюриста и анархиста? Вы подпали под влияние Чапаева, и я сделаю все возможное, чтобы разбить этот союз.

— Можете не трудиться, Смирнов — Нестроев. А я со своей стороны сделаю все возможное, чтобы вы больше здесь не появлялись и не возводили клевету на Чапаева!

В тот же день Фурманов написал Фрунзе пространное письмо, в котором просил оградить дивизию и Чапаева от наскоков» узколобого клеветника» Смирнова — Нестроева.

Фрунзе ответил коротко: «Нужно бороться не столько с подлецами, сколько с условиями, порождающими подлецов»…»

Кто же этот «узколобый клеветник» Смирнов — Нестроев? Вероятно, речь идет о члене Реввоенсовета Республики И. Н. Смирнове, который родился в 1881 г., принимал активное участие в революционной деятельности. В 1913 г. Ивана Никитича сослали в Нарымский край, а в 1916 г. мобилизовали в русскую армию. В Гражданскую войну он был членом Реввоенсовета Республики и одновременно в августе 1918 — апреле 1919 гг. Реввоенсовета Восточного фронта, затем членом РВС 5-й армии, председателем Сибирского ревкома. В январе 1933 г. Ивана Никитича арестовали, а через два года обвинили в «создании троцкистско — зиновьевского объединенного террористического центра». В августе 1936 г. Смирнов был расстрелян. Теперь нам понятно, почему он характеризовался как «узколобый клеветник» и «подлец», ведь иначе «врага народа» называть нельзя было.

Возможно, что И. Н. Смирнов действительно намеревался убрать с должности В. И. Чапаева, склонного к партизанщине. По это только предположения. Более серьезные основания к такому шагу давал сам Василий Иванович. Между ним и Фурмановым, несмотря радужные картины, нарисованные в романах и повестях, существовала неприязнь, которая вылезла наружу в тот момент, когда части 25-й стрелковой дивизии шли на помощь Уральску. Как мы помним, 25 июня Чапаев просит, вернее, требует от Реввоенсовета Южной группы армий признать его красным офицером. В тот же день Фурманов пишет командующему этой группой: