Мария Залесская - Людвиг II

Как бы там ни было, но начиная со времени несостоявшейся женитьбы Людвиг II всей душой отдается страсти, заменившей в его сердце страсть к женщине. Не найдя воплощения своих идеалов в живых людях, он сам стал воплощать их в каменных творениях, в своеобразных «Галатеях». Из настоящего король уходит в прошлое. Ныне он «женат» на своих, пока еще не построенных замках. И на этом поприще наш девственник стал поистине «многоженцем».

Итак, с конца 1860-х годов — точкой отсчета определим 1867 год — Людвиг II начал строить свои замки, воплощая неосуществимую в реальности мечту. Он жаждал убежища от несправедливостей жизни, но не знал, каким должно стать идеальное убежище. Он искал, выбирая то один вариант, то другой. Может быть, еще и этим объясняется последующее многообразие и количество практически одновременно начатых проектов?

Фактически именно это «неуемное строительство» стоило королю трона. В том, что Людвиг II во второй половине XIX века вдруг занялся строительством замков, видели чуть ли не главное доказательство его безумия. Однако справедливости ради, стоит обратить внимание на одну особенность «циничного и прагматичного XIX века»: если в XVI–XVII веках по всей Европе существовала мода на кунсткамеры, то во времена Людвига II как раз началось повсеместное и повальное увлечение, с одной стороны, Востоком, а с другой — строительством псевдоготических «средневековых» замков. Людвиг отдал дань и тому и другому (пожалуй, лишь в этом его можно назвать «героем своего времени»).

Беда Людвига состояла в том, что он относился ко всему слишком серьезно. Его увлечение Востоком вылилось в глубокое изучение предмета; Людвиг перечитал огромное количество философской, исторической и культурологической литературы (библиотека короля поистине впечатляет, и есть документальные свидетельства того, что эти книги действительно были им прочитаны; некоторые даже по нескольку раз). Современники же Людвига увлекались в большинстве своем, так сказать, «европейским псевдо-Востоком». Они не утруждали себя изучением тонкостей восточных философий и ограничивались лишь внешними атрибутами: курением кальяна, ношением шелковых халатов, устройством «восточных комнат», аналогично тому, как в наше время в типовых панельных многоэтажках устраивают японские «сады камней».

Что же касается замков, то их строили уже не только короли и представители высшей аристократии, но и зажиточные купцы, банкиры и т. д. Другими словами, все, кто имел для столь дорогого увлечения достаточно средств. Хотя даже это было не обязательно. Ради собственного замка люди влезали в долги, разорялись и все равно строили! Чтобы не быть голословными, приведем только два характерных примера (об «архитектурных чудачествах» Людвига I мы уже говорили).

На юге земли Северный Рейн — Вестфалия на склонах горы Дахенфельс (Drachenfels; букв. Гора Дракона) в живописном парке стоит замок Драхенбург (Drachenburg; букв. Замок Дракона). Он был построен по заказу Стефана фон Зартера (Sarter; 1833–1902) — разбогатевшего биржевого маклера из Бонна, получившего дворянский титул. Возводился замок в 1882–1884 годах, являясь «ровесником» людвиговских замков и, можно сказать, «братом» того же Нойшванштайна, с которым его роднит и архитектура (неоготика), и внутренняя атмосфера. Так, например, в Драхенбурге есть так называемая «Комната Нибелунгов», стены которой украшают фрески с изображением сцен из древних германских легенд. При этом ни о каком психическом заболевании удачливого финансиста фон Зартера никто не говорит!

Другой пример отсылает нас к резиденции Вельфов, одного из древнейших аристократических родов Германии, — замку Мариенбург (Marienburg; букв. Замок Марии), находящемуся в 20 км от Ганновера. Этот «родственник Нойшванштайна» был построен чуть раньше, в 1857–1867 годах, ганноверским королем Георгом V (1819–1878) в качестве подарка жене Марии Саксен-Альтенбургской (1818–1907). Мариенбург, кроме своей опять же неоготической архитектуры, примечателен еще и тем, что его хозяин имеет непосредственное отношение к так называемому фонду Вельфов, который сыграет в нашей истории далеко не последнюю роль. Дело в том, что в ходе Австро-прусской войны 1866 года королевство Ганновер было аннексировано Пруссией. Георг V был низложен, его имущество конфисковано, а он сам бежал сначала в Австрию, затем в Париж. Договором от 29 сентября 1867 года бывшему ганноверскому королю был выделен капитал в размере 48 млн марок. Однако во Франции Георг V, так и не смирившийся с потерей королевства, решил взять реванш и развернул бурную антипрусскую деятельность, включающую издание агитационной газеты «Situation» и даже набор в так называемый легион Вельфов — верную королю армию. Естественно, правительству Пруссии такие действия бывшего монарха никак не могли понравиться и, наконец, 2 марта 1868 года капитал Георга V был секвестрован. Эти средства и составили фонд Вельфов, доходом с которого стал чуть ли не единолично распоряжаться Отто фон Бисмарк. Заметим, что со стороны Бисмарка растрачивание фонда Вельфов (в частности, деньги фонда шли на подкуп «нужных» людей и прессы, другими словами, использовались в качестве финансового давления) было абсолютно незаконным, так как фонд продолжал оставаться в собственности Ганноверского Дома. Правда, справедливости ради заметим, что семья Георга V не была оставлена без средств к существованию: уже после смерти короля, с 1879 года, его вдова королева Мария получала из того же фонда Вельфов ежегодную пенсию в размере 240 000 марок. Тайные же махинации Бисмарка вскрылись в 1892 году; разразился скандал… К этому вопросу мы еще вернемся.

Примеров замковых «новоделов» XIX века (кстати, мода на замки докатилась и до XXI века!) можно приводить еще много. Таким образом, в увлечении Людвига II строительством не было ничего экстраординарного.

И первым в ряду королевских «сказочных» замков называют величественный рыцарский средневековый Храм, каменное чудо, ныне носящее звучное имя Нойшванштайн (букв. Новый лебединый камень; это название замок получил уже после смерти Людвига II). «Отцом» и «матерью» его можно назвать Хоэншвангау, где Людвиг провел свое детство, и замок Вартбург в Тюрингии, построенный еще в XI веке. Согласно легенде, именно в нем проходили знаменитые средневековые состязания певцов-миннезингеров, [131] Миннезингер (нем. Minnesinger; букв, «поэт любви»), в XII–XIV веках в Германии и Австрии поэт-певец, исполнитель произведений рыцарской лирики — миннезанга. Расцвет миннезанга приходится на XII–XIII века, когда творили Райнмар фон Хагенау, Вольфрам фон Эшенбах, Вальтер фон дер Фогельвейде. На смену миннезангу пришло искусство мейстерзингеров. В образе Вольфрама в опере «Тангейзер и состязание певцов в Вартбурге» (1845) Рихард Вагнер вывел фигуру миннезингера, сознательно дав ему имя великого Вольфрама фон Эшенбаха, который, согласно народному преданию, принимал участие в поэтическом турнире в Вартбурге. Мейстерзингеры (нем. Meistersinger; букв, «мастер-певец»), в XIV–XVI веках немецкие поэты-певцы из церковных певческих братств, затем — из цехов ремесленников, в отличие от миннезингеров — поэтов-певцов рыцарской лирики. Согласно немецкой транскрипции, майстерзингеры; но в большинстве русскоязычных работ употребляется транскрипция «мейстерзингеры»; в настоящем издании мы подчиняемся сложившейся традиции перевода. Искусство мейстерзанга пришло на смену миннезангу. Основателем первой певческой школы был Генрих Фрауэнлоб. Вплоть до XV века песни мейстерзингеров создавались исключительно на религиозные темы, с XVI века — и на светские, в том числе любовные. Особенно славилась Нюрнбергская певческая школа, представителем которой был знаменитый Ганс Сакс. в одном из которых принимал участие Тангейзер.