Алексей Шишов - Кутузов

Захваченные пленные показали: верховный визирь Халил-бей и крымский хан намерены произвести совместную атаку русской армии 21 июля. Это подтверждалось и визуальным наблюдением за действиями неприятеля.

Ситуация складывалась непростой. Румянцев, как опытный и решительный полководец, чтобы упредить удар верховного визиря, решил сам напасть на турецкие войска до того, как конница крымского хана успеет совершить стремительный набег на армейские тылы.

Румянцева не остановила в таком решении даже малочисленность русских войск: под ружьем у него осталось всего 17 тысяч человек. Для защиты обоза армии от нападения легкоконных крымских татар пришлось выделить 6 тысяч человек под командованием князя Волконского.

Сражение вновь началось перед рассветом. Русская армия, выстроенная в три огромных дивизионных каре с приданной дивизиям артиллерией, в пятом часу утра 21 июля двинулась к турецким укреплениям. Там быстро подготовились к отражению атаки русских войск. Дальнейшие действия Халил-бея показали, что и он был преисполнен желания разгромить противника.

Верховный визирь не стал ожидать атаки лагеря и направил вперед на нападающих свою многочисленную конницу, которой, казалось, не было ни конца ни края. Однако русские сумели подготовиться к ее встрече раньше, чем она успела нанести удар. В центре перед фронтом каре генерал-аншефа Олица развернулись батареи генерал-майора Мелиссино. Сосредоточенным картечным огнем они отбили массированную атаку вражеской конницы и в центре, и на флангах. Затем артиллерийский огонь обрушился на сам турецкий лагерь. Стоящая в нем султанская пехота пришла в большое замешательство.

Отбив натиск турецкой конницы, русские каре в восьмом часу утра двинулись на штурм вражеских укреплений. Тем временем верховный визирь сумел восстановить порядок в лагере, выслав оттуда для контратаки 10 тысяч янычар. Они обрушились на дивизию Племянникова и едва не добились успеха благодаря своему численному превосходству.

Отборная султанская пехота своей массой смяла боевые порядки Астраханского пехотного полка и разорвала каре Муромского, Бутырского и 4-го гренадерского полков. Солдаты, смешавшись с янычарами, отчаянно дрались с более многочисленным неприятелем. Наступил критический момент генеральной баталии на реке Кагул.

В решающий момент рукопашной схватки личный пример генерал-аншефа П.А. Румянцева, бросившегося в сечу, и его «Стой, ребята!» спасли положение. Русские пехотинцы дружно ударили в штыки и быстро восстановили прежний строй. Началось повальное истребление толп контратаковавших янычар. Одновременно русские каре неудержимо надвигались на лагерь султанской армии.

Сражение на реке Кагул завершилось разгромом турецкой армии. К восьми часам утра с поля брани бежал верховный визирь, равно как и его огромное войско. Победителям достался неприятельский лагерь: 140 пушек, тысячи походных палаток, множество верблюдов, скота, разной посуды, фур с припасами и даже денежная казна полководца Блистательной Порты.

На сей раз потери неприятеля, по самым скромным подсчетам, оказались впечатляюще огромны — до 20 тысяч человек. В русской армии погибло 322 человека, без вести пропало 11, ранено 550 человек.

Преследовать бегущую султанскую армию поручили генерал-квартирмейстеру Ф.В. Боуру, который гнал отступающих до самого Дуная. Выйдя 23 июля к месту речной переправы турок, русские войска добили расстроенные полчища, захватив в плен до тысячи человек и «последний парк артиллерии, при береге найденной, в двадцати шести орудиях».

В победной реляции с берегов ставшей известной для российской истории реки Кагул граф П.А. Румянцев доносил императрице Екатерине II: «В трофеи на месте баталии и при береге Дунайском… получено: знамен пятьдесят шесть, бунчуков два, дервишских знаков два, литавр четыре… разных калибров артиллерии двести три орудия… Плену по сей день имели более двух тысяч военных людей…»

В Кагульском сражении обер-квартирмейстеру М.И. Голенищеву-Кутузову не довелось принять непосредственное участие. Перед самым сражением он получил назначение в отряд полковника Волконского, охранявшего провиантский транспорт армии. Но офицер квартирмейстерской службы превосходно проявил себя не только в проведенных рекогносцировках и разведке неприятельских сил, но и в схватках с крымской конницей, пытавшейся напасть на русские обозы.

Когда началось преследование разгромленной турецкой армии, Голенищев-Кутузов вместе с подполковником графом Воронцовым оказался в войсках Боура. О том, где приходилось действовать Кутузову, известно из румянцевской реляции в Санкт-Петербург.

В ней, в частности, говорится: «…Положив я назавтра (17 июля. — А. Ш.)… весь транспорт провиантский провождать к реке Кагулу, постав в тот же день для обеспечения оного от реки Салги, куда клонилось стремление татар, деташемент (отряд, отдаленный от главных сил. — А. Ш.) подполковника князя Волконского, состоящий из двух карабинерских: Сибирского и Тверского полков и двух же баталионов егерей подполковника и кавалера Фабрициана и майора Финлоха.

По вышеописанному предположению, как армия от реки Салги отступала вправо в соединение со своими корпусами, то татаре тотчас поспешили обратиться чрез ту реку против наших провиантских обозов, в чаянии воспользоваться истреблением оных, но предводитель помянутого деташемента, на заслону оных посланного, князь Волконский весьма храбрый отпор сделал семи тысячам татар, на него нападшим, которые между им и транспортом став, стремились его атаковать.

Он, невзирая на превосходные неприятельские силы, сквозь всю сию толпу мужественно с кавалериею и пехотою огнестрельным и белым оружием пробился и оградил своею защитою не только идущий провиант, но тогда же сопротивным ударом рассыпал нападавших татар с уроном их многим, а своей только имея в раненых семи карабинерах да восьми егерях.

Отражение сие, однако ж, не обуздало татар, которые еще большими толпами от Ялпусского озера пустились в левую нашу сторону чрез реку Салгу, напрягаясь всеми образы отрезать наше пропитание. Упреждая в том склонение неприятеля, я того же числа, то есть 17-го, командировал от армии генерал-майора и кавалера Глебова с пятью полками тяжелой артиллерии, графа Подгорчиани с гусарскими Венгерским, Ахтырским и Острогожским полками, Потемкина с четырьмя баталионами гренадер, да бригадира Гудовича с пикетами в числе двух тысяч человек, чтоб под защитою сего корпуса пройти всему провиантскому транспорту к армии, которого я полагал дождаться в сем лагере… (то есть при устье реки Кагул. — А. Ш.). По отдохновении немногом велел я генерал-квартирмейстеру Боуру со своим корпусом идти вслед за неприятелем…