Алексей Шишов - Кутузов

«Бородинское сражение… — писал Михневич, — было, как известно, очистительной жертвой за оставление Москвы. Отдать московские святыни без боя было дело невозможное. Кутузов это понимал и, несмотря на то что он был сторонником стратегии изнурения противника посредством постоянного уклонения от боя и отступления в глубь страны, все-таки решил дать оборонительное сражение на позиции у с. Бородина…»

Советский же военный историк генерал-лейтенант П.А. Жилин заключал, что Бородинская битва входила в стратегические планы главнокомандующего русской армией:

«1) это сражение планировалось Кутузовым заранее и предпринято по его собственной инициативе;

2) основная цель состояла не только в том, чтобы обескровить противника, вывести из строя его лучшие силы и приостановить дальнейшее наступление, но и не допустить Наполеона к Москве».

Еще за неделю до дня Бородина сам же М.И. Голенищев-Кутузов писал главнокомандующему 3-й Западной армией генералу Тормасову: «…Ожидать буду я неприятеля на генеральное сражение у Можайска, возлагая с моей стороны все упование на помощь Всевышнего и храбрость русских войск, нетерпеливо ожидающих сражение».

О своем решении дать битву он сообщал и командующему Дунайской армией адмиралу Чичагову, императору, в Военное министерство, Ростопчину и Милорадовичу. Главнокомандующий доносил Александру I: «…Как бы то ни было, Москву защищать должно».

Перед сражением удалось численно подкрепить армию: М.А. Милорадович привел на ее пополнение свыше 15 тысяч человек, в том числе тысячу кавалеристов. Новобранцев сразу же распределили по полкам, а офицеров, унтер-офицеров и барабанщиков отправили назад в Калугу для обучения новых рекрутов. Теперь общая численность 1-й и 2-й Западных армий составляла 111 323 человека. По ведомости, поданной в Гжатске, численность его войск на московском направлении составляла 126 498 человек.

Затем подоспели московские ополченцы, но вместо ожидаемых 15 тысяч ратников И.И. Марков привел в Бородино 7 тысяч человек. К ним присоединилось 3000 ополченцев из Смоленска под командованием генерал-лейтенанта Н.П. Лебедева. Не все ополченцы прошли обучение военному делу и в большинстве своем не имели ружей, будучи вооружены пиками и топорами.

Несмотря на предписание главнокомандующего графу Ростопчину, московские ополченцы так и не получили ружья из московского арсенала. При оставлении Москвы французам достались 156 орудий различных калибров, 141 зарядный ящик, 74 974 ружья, 7041 карабин и штуцер, 386 пар пистолетов и 55 292 единицы холодного оружия. Все это огнестрельное оружие, за исключением нуждающегося в починке арсенальными мастерами, могло и должно было «стрелять по врагу».

Готовясь к сражению с Великой армией, Кутузов позаботился о поисках наиболее удобной позиции на пути от Царева-Займища до Можайска, старинного центра русского православия. Для этого вперед были посланы офицеры штабной службы. По приезде в село Горки главнокомандующий утром 22 августа сразу же поехал осматривать позицию и лично отдавал распоряжения по возведению полевых укреплений.

Избранная позиция защищала основные пути, ведущие к Москве, — Старую и Новую Смоленские дороги. Ее фланги не могли быть обойдены, так как они хорошо прикрывались: справа рекой Москвой, а слева — полосой лесов. Позиция возвышалась над окружающей местностью и давала хороший обзор и возможность обстрела артиллерией. Реки и овраги, находившиеся с фронта, мешали французской армии свободно маневрировать на поле битвы.

Равнинная местность, за исключением ряда мест, допускала ведение пехотных атак в батальонных колоннах и использование крупных кавалерийских соединений. Южное крыло позиции, прикрытое лесами, стесняло действия наступающих вражеских войск, особенно конницы.

Бородинская позиция позволяла русской армии диктовать противнику условия предстоящего генерального сражения. Он мог применить только фронтальный удар и лишался возможности использовать свое численное превосходство для обхода флангов русских. Глубокий же обход приводил к чрезмерной растяжке войск и распылению сил. Как показал ход битвы, Наполеон, искушенный в военном деле полководец, на это не пошел.

23 августа М.И. Голенищев-Кутузов доносил в Санкт-Петербург императору Александру I из Бородина:

«Позиция, в которой я остановился при деревне Бородино в 12 верстах вперед Можайска, одна из наилучших, которую только на плоских местах найти можно. Слабое место сей позиции, которое находится с левого фланга, постараюсь я исправить искусством. Желательно, чтобы неприятель атаковал нас в сей позиции; тогда имею я большую надежду к победе».

Главнокомандующий в донесении сообщал государю, что крепкая оборона на Бородинской позиции может принудить неприятеля к обходу ее. В таком случае предполагался отход к Можайску.

Село Бородино Можайского уезда Московской губернии на кутузовской и наполеоновской картах не значилось. Два великих полководца не знали о нем ничего, хотя и было селу тогда почти 200лет «от роду». Безвестное Бородино, стоявшее на Старой Смоленской дороге, было в 25 крестьянских дворов (а в них «114 душ мужских и 123 женского пола»), находилось в 12 километрах от древнего города Можайска. «Битва гигантов» обессмертит в истории это русское селение.

История сохранила для нас диспозицию русских и французских войск на Бородинском поле, временный ход сражений, силы участвовавших в нем противоборствующих армий. Однако исследователи до сих пор не могут проникнуть в истинные замыслы великих полководцев накануне генеральной баталии, являвшейся целью наполеоновской стратегии, но не кутузовской. У двух великих воителей мировой истории был разный полководческий почерк.

Бородинское сражение имело свой пролог: бой 24 августа на крайнем левом фланге русской позиции за Шевардинский редут у одноименной деревни. Здесь держали оборону войска 27-й пехотной дивизии генерал-майора Д.П. Неверовского, 5-й егерский полк из 26-й дивизии и во второй линии — 4-й кавалерийский корпус. Всего 8 тысяч пехоты, 4000 конницы при 36 орудиях. По данным же генерал-лейтенанта князя А.И. Горганова 2-го, командовавшего в тот день левым. флангом 2-й Западной армии, число русских войск, начавших этот бой, доходило до 11 тысяч.

У недостроенного пятиугольного Шевардинского редута на 12 орудий около полудня разгорелись жаркие и кровопролитные схватки. Бой начали русские егеря. Подошедшие к Шевардину три пехотные дивизии корпуса Даву и кавалерийские корпуса Нансути и Монбрена (убитого в сражении при Бородине) попытались с ходу овладеть редутом. Всего на Шевардинское полевое укрепление двигалось около 30 тысяч пехоты, 10 тысяч кавалерии и обрушился огонь 186 орудий.