Александр Боханов - Мария Федоровна

В свою очередь, Сергей Александрович считал, что это и «его дело», что как член Династии и как русский человек он обязан содействовать тому, чтобы женой Наследника и будущей Царицей стала девушка серьезная, образованная, любящая своего супруга. Лучше же Гессенской Принцессы невесты ведь не найти.

Александр III ни с братом, ни со свояченицей обо всей этой истории не говорил, но Мария Федоровна знала, что он одного с ней мнения. Ну, хорошо: Сергей мог себе это позволить. От него всего можно ожидать. Но Элла? Казалась такой чистосердечной, такой открытой. Она-то как посмела? Хватило же характера, нашла в себе мужество так вести себя! Неудивительно, если бы так поступила Михень, но Элла! Какая интриганка! Когда стала с ней об этом говорить, то Мария Федоровна не заметила у Эллы ни тени раскаяния. Мало того, Элла заявила, что без ее помощи уговорить Алике не удастся.

Почему кого-то надо годами уговаривать? Ее Сын — Наследник Престола, красивый и умный молодой человек, и Царицу шокировали все эти «уговоры». Они ей казались оскорбительными.

Все это не добавляло Марии Федоровны симпатий к Алике. В декабре 1893 года Царица заключила, что Гессенская история завершилась. Ники получил сообщение от Принцессы, что она окончательно решила не менять свою веру, а, следовательно, вопрос о браке, как казалось матери, отпал сам собой. Николай же все еще не терял надежду и упросил родителей позволить ему самому переговорить с той, которую одну только и любит. Родители не стали возражать.

Случай представился весной 1894 года, когда в Кобурге должна была происходить свадьба Гессенского Герцога Эрнста-Людвига (брата Алисы) с дочерью Марии и Альфреда Эдинбургских Викторией-Мелитой, племянницей Александра III. В столицу Саксен-Кобург-Готского Герцогства съезжались именитые гости со всей Европы во главе с Королевой Викторией. Николай Александрович должен был представлять там Дом Романовых.

Мария Федоровна была убеждена, что вся «его история» близка к завершению и Ники лишь испытает моральные муки. Она сочувствовала ему.

2 апреля 1894 года из Петербурга вышел поезд, в котором ехали: Наследник Престола Николай Александрович, Великий князь Сергей Александрович, Великая княгиня Елизавета Федоровна, Великий князь Владимир Александрович, Великая княгиня Мария Павловна и Великий князь Павел Александрович. Четвертого апреля русские гости прибыли в Кобург.

Мария Федоровна оставалась в России, ждала известий и переживала. 7 апреля она писала своему сыну Георгию на Кавказ: «Бедный Ники был на грани отчаяния, потому что именно в день его отъезда Ксения получила письмо от сестры Эллы, в котором она сообщала, что никогда не переменит религию и просит сообщить об этом Ники. Ты представляешь, как приятно нам было это узнать и, главным образом, Ники уезжать под ударом этой новости. Если бы она написала об этом раньше, он бы, конечно, не поехал. Но в последний момент уже невозможно было изменить решение.

От всего этого я ужасно переживаю за Ники, которого все эти годы ложно обнадеживали «два Сержа». Это же настоящий грех. В этот раз я говорила об этом с Сержем, а он ответил, что разочарован моими взглядами. Ну, в общем — это самая идиотская история, какую только можно представить. Она не только грустная, но и показательная. Все мои надежды только на Бога. Он все делает к лучшему, и если Он хочет, чтобы это свершилось, это свершится, или же Он поможет нам найти настоящую (невесту)».

Но искать больше «настоящую» не пришлось. На следующий день, 8 апреля, в Кобурге было объявлено о помолвке Цесаревича и Принцессы Алисы. Любовь сломала все преграды. Счастливый Жених писал матери: «Милая Мама, Я тебе сказать не могу как Я счастлив и также как Я грустен, что не с вами и не могу обнять тебя и дорогого милого Папа в эту минуту. Для Меня весь свет перевернулся, всё, природа, люди, всё кажется милым добрым, отрадным. Я не мог совсем писать, руки тряслись… хотелось страшно посидеть в уголку одному с Моей милой Невестой. Она совсем стала другой: веселою и смешной и разговорчивой и нежной. Я не знаю, как благодарить Бога за такое благодеяние».

Мария Федоровна была счастлива тоже. Она предала забвению все свои опасения и неудовольствия. На все воля Божья, а с этим спорить было невозможно. Летом 1894 года Императрица писала сыну в Англию: «Наша дорогая Алике уже совсем как дочь для меня… Я более не хочу, чтобы Она звала меня «тетушка»; «дорогая мама» — вот кем я для Нее буду с этого момента».

Разрешение брачного вопроса Ники убавило переживаний. Но у Императрицы оставались другие поводы. Мария Федоровна знала, что «Всевышний дает нам радость лишь как награду за страдания». Была благодарна судьбе, когда выдавались счастливые мгновения. Старалась наслаждаться ими. Но все время возникали новые нежелательные случаи и обстоятельства, неожиданные осложнения, которые рвали ее сердце, сердце матери, сестры, дочери, жены. У нее была большая и любящая душа. Часто бывало тяжело, но никогда отчаяние не посещало. Лишь один раз это случится, осенью 1894 года, в Крыму…

У дочери Ксении благополучно семейное счастье устроилось. Летом 1894 года она выходила замуж за своего двоюродного дядю Великого князя Александра Михайловича. Мария Федоровна видела, как сияла ее любимая дочь, когда получила родительское согласие на брак в начале 1894 года (официально о помолвке было объявлено 12 января, а свадьба состоялась в июле).

Мать была рада ее радостью, но какое-то щемящее чувство не проходило. Милая Ксения теперь будет редко с ней видеться, у нее появился свой мир, свои самые близкие, а родители будут теперь где-то вдалеке. Но таков закон жизни и изменить его никто не в силах.

После помолвки старшего сына и замужества Ксении у Марии Федоровны особенно болело сердце за сына Георгия. Осенью 1890 года он вместе с Ники отправился в кругосветное путешествие, которое должно было расширить кругозор сыновей, познакомить их с бытом и нравами других народов и стран, научить жить самостоятельно.

Мария Федоровна вначале не одобряла этот вояж; ей всё казалось, что непременно что-то случится, если дети надолго оторвутся от родительского дома. Она всё еще не могла свыкнуться с мыслью, что одному сыну уже 22 года, а второму — девятнадцать. Они для нее оставались еще маленькими. Но Александр настоял, и 23 октября 1890 года сыновья Императора с небольшой группой сопровождающих, после воскресной обедни, покинули Гатчину. Они должны были встретиться с родителями лишь летом следующего года.

В Афинах к экспедиции присоединился кузен великих князей, веселый и бесшабашный греческий принц Георгий. Все шло, как и намечалось. Дети писали бодрые письма родителям и были довольны. Они получали массу впечатлений.