Рудольф Баландин - Михаил Ломоносов

Способом развилистого прута руд ищущие никогда не найдут, если тому вышепоказанных признаков прежде не приметят. Немало людей сие за волшебство признают и тех, что при искании жил вилки употребляют, чернокнижниками называют. По моему рассуждению, лучше на такие забобоны, или, как прямо сказать, притворство не смотреть».

Прав был Михаил Васильевич или нет? Кому следует доверять: ему или современным сторонникам биолокации, среди которых есть и профессиональные геофизики (двое — мои знакомые)?

Мне довелось много раз наблюдать за действиями лозоходцев нашего времени (биолокаторов). С ними я проводил эксперименты, один из которых — на студии Всесоюзного радио в открытом эфире. Надо было обнаружить металлический «клад», спрятанный в одной из нескольких коробок.

Энтузиасты биолокации согласились на эксперименты. Значит, нет оснований подозревать их в жульничестве. Они были уверены в своих способностях. Однако в среднем (большой серии экспериментов) доля положительных результатов не превышала вероятности случайного угадывания.

Прав бы Ломоносов: лозоходцы не добьются успеха, если «прежде не приметят» определенных поисковых признаков близкого залегания грунтовых вод или рудоносных жил. В руках сведущего и наблюдательного человека даже прут может быть полезен. Для тех, кто не обладает подобными знаниями, «биолокационные рамочки» становятся детскими забавами.

Полезно задуматься: почему в эпоху геофизических приборов, способных с изумительной точностью определять магнитные, радиационные и некоторые другие аномалии, образованные (и не очень) люди искренне верят в «забобоны», о которых с усмешкой писал Ломоносов? Неужели до такой степени теряется культура мышления? Только ли в случае с «волшебной лозой» это проявляется? Почему так происходит?

Современный человек отчужден от жизни природы, не умеет и не стремится понять ее. Он верует в магию Золотого тельца и Технодемона (изощренных технических систем).

Естествоиспытатели вымирают, подобно редким видам животных и растений. Господствует физико-математическое миропонимание, основанное на схемах, формулах и простых моделях, далекое от познания земной бесконечно сложной природы.

Свои представления о движениях воздушных масс Ломоносов высказал на собрании Академии наук и показал на рисунке, наглядно. Его пояснение: «Стрелы показывают восхождение воздуха в сиянии и погружение в тени… В жаркие летние дни зыблется, по-видимому, земная поверхность не для другой какой причины, как от смешения восходящего теплого воздуха с погружающимся холодным… Из сего основания истолкованы мною многие явления с громовою силою бывающие».

Идея была настолько нова, что реакции на нее не последовало. До этого ученые не предполагали вертикальных перемещений воздушных масс. Среди петербургских академиков были специалисты ботаники, зоологи, картографы, математики, астрономы, физики. Никто из них не стремился постичь земную природу в глобальном масштабе как единое целое, а не «по ведомству» той или иной науки.

Исаак Ньютон, как мы уже отмечали, был кабинетным и лабораторным ученым, астрономом, физиком, математиком. Единство Мироздания он предполагал как проявление абсолютных пространства и времени. Олицетворял это единство Бог.

В «Математических основаниях натуральной философии» он изложил свое кредо: «Не должно принимать в природе иных причин сверх тех, которые истинны и достаточны для объяснения явлений». Но там же в заключительной главе сказано: «Изящнейшее соединение Солнца, планет и комет не могло произойти иначе, как по намерению и власти могущественного и премудрого Существа». (Поистине обожествление механических движений, доступных математическому описанию!)

И еще: «От слепой необходимости природы, которая повсюду и всегда одна и та же, не может происходить изменение вещей. Всякое разнообразие вещей, сотворенных по месту и времени, может происходить лишь от мысли и воли Существа необходимо существующего».

Иной видел, ощущал, сознавал природу Ломоносов. Она была для него живой, находящейся в постоянном движении, первопричина которого нам неизвестна (если она вообще была). Размышляя о происхождении молнии, он предположил, что электричество возникает в результате механического трения частиц (корпускул) воздуха при его вертикальном движении.

Отметим, что он выдвигал гипотезу, а потому не утверждал, а предполагал: «Итак, что от теплоты и трения паров электрическая сила в воздухе родиться может, то весьма вероятно».

В доказательство он привел рисунок смерча, пояснив: «Опускается из облака как бы столп, который к морской поверхности, которая ему навстречу как холм подымается; в приближении кипит; тощий облачный столп внутри подобно винта верится».

Ломоносов никогда не наблюдал подобных вихрей (в северных морях они не образуются), а вспомнил о них в связи со своей гипотезой происхождения молний. Правда, если бы эта идея была совершенно верна, то смерчи были бы обрамлены сверкающими электрическими разрядами, чего в действительности нет.

И все-таки разряды молний, направленные вертикально, в значительной степени связаны с восходящими и нисходящими потоками воздуха. Из схемы, предложенной Ломоносовым, видно, что перед высокими преградами возникают вихри, направленные вверх и вниз. Не потому ли молнии наиболее часто направлены на высокие предметы?

Чтобы объяснить яркую вспышку молнии, Ломоносов предположил, что при этом электрическая сила воспламеняет горючие частички, витающие в воздухе. Это ошибочное объяснение наводит на вполне современные мысли.

Как известно, в воздухе летом находится огромное количество пыльцы и спор растений, тонких гумусовых частиц. Все они электрически активны. Причудливые зигзаги молний могут, на мой взгляд, объясняться тем, что именно через скопления таких частиц проходят электрические разряды.

Михаил Васильевич высказал наиболее вероятную — на том уровне знаний — гипотезу. И добавил: дело не только в познании причин появления «гремящей на воздухе электрической силы». Более важно учитывать существование вертикальных потоков в атмосфере, о которых «нет еще ясного и подробного познания, или, по последней мере, толь обстоятельного истолкования, какого они достойны».

…Принцип «разделяй и властвуй» успешно реализуется в технической деятельности человека, а также в экспериментах физики и химии, призванных выяснить какую-то определенную природную закономерность. Чтобы властвовать над природой этого вполне достаточно.

Но чтобы с ней сотрудничать, учитывая ее потребности, а не только свои, требуется осмысливать явления земной природы во взаимосвязях, а не порознь. Из этого интуитивно исходил Ломоносова как натуралист по принципу «познай в единстве»! Такой взгляд на мир наиболее плодотворен при изучении живых организмов, включая биосферу, объединяющую воздушную, водную и каменную оболочки планеты вместе с животными, растениями, простейшими, бактериями.