Элизабет Хереш - Генерал Лебедь

Относительного того, насколько новый — старый руководитель Доку Завгаев контролирует вооруженную оппозицию, Лебедь высказывается так: он себя переоценивает, Завгаев сидит в Ханкале, и его власть простирается «самое большое до аэропорта (отсюда прозвище «Аэропортович»)». В первую очередь речь идет о разведении противников в разные стороны. После этого нужно созвать съезд, в котором были бы представлены все группы населения от оппозиционных и близких к правительству лагерей. Там продолжится обсуждение, и из этой коалиции должен быть создан консультативный совет.

«К сожалению, различные стороны категорически отвергают друг друга» — говорит Лебедь. Это крайне осложняет «диалог на уровне деятелей высокого ранга». Таким образом, «можно было бы исключить в настоящее время их встречу. Но затем мы сведем вместе именно руководителей номер 2, а потом номер 3 и, может быть, они когда-нибудь возглавят руководство — кто знает?». Во всяком случае, это факт, что и Лебедь, и его чеченские партнеры по переговорам хотят исключить Завгаева из мирного процесса, так как он считается инструментом Москвы и может быть мало заинтересован в мире, который делает лишним его самого. Чтобы разорвать замкнутый круг коррупции, Лебедь хочет создать закон, на основании которого можно бороться с коррумпированными элементами.

Удержится ли перемирие, выторгованное у Масхадова? «На 90 процентов, — полагает Лебедь, — так как Масхадов и я вчера придерживались мнения, что на десять процентов есть фактор неуверенности: ожесточенные люди и преступные элементы. Если кто-то сразу лишается нескольких членов своей семьи, он становится волком. Его единственный мотив — месть. Для этого ему не нужен предводитель, он сам себе предводитель. Совсем другое — преступные элементы, которые живут за счет того, что занимаются в этой войне грабежами. Выполнение поставленных задач будет зависеть от организаторских способностей руководства и от воли населения. Но у генерала Масхадова и у генерал-лейтенанта Куликова есть шанс показать свои способности».

Лебедь с особым уважением говорит о военных способностях и боевом духе чеченских мятежников: «Чеченцы всегда были хорошими воинами. А здесь это еще усиливается их убежденностью, что они воюют за свою свободу. Значит, их нужно уважать». Временное прекращение огня и перемирие уже было и раньше. Поэтому следует еще больше прислушаться к заявлению Аслана Масхадова: «Чеченскую оппозицию удовлетворил бы статус Чечни внутри России, аналогичный статусу Татарстана». Татарстан «в соответствии с Конституцией республики суверенное государство, субъект международного права и ассоциируется с Российской Федерацией — Россией — на основе договора о взаимном разделении полномочий и прав». Лебедь допускает, что Масхадов выразил здесь «свое личное отношение»: «Масхадов не политик, а начальник штаба чеченских вооруженных сил. Он не обладает полномочиями политика — ои лишь генерал». Поэтому и слова Лебедя, что Масхадов даже ходатайствовал за место Чечни в Федерации с широкими правами автономии, представляются неясными.

Однако первая, полная надежд миссия, кажется, не дает того, чего от нее ожидают. До полуночи по московскому времени между Масхадовым и командующим войсками министерства внутренних дел в Чечне генералом Константином Пуликовским не было контакта. Мятежники же вечером предпринимают неожиданную атаку на российский военный опорный пункт восточнее Грозного, который, правда, может обороняться.

Одновременно был нанесен бомбовый удар по российскому поезду под Волгоградом. Есть убитые и раненые. За полтора года войны еще не было случая, чтобы кто-либо из вражеского лагеря просил Москву о помощи: поскольку прекращение огня, о котором договорились Масхадов и Пуликовский после первых переговоров Лебедя, не везде соблюдается, министр информации Чечни Удугов звонит Лебедю в Москву.

Впоследствии Лебедю приходится разбираться с теми, кто мешал осуществлению его планов. Это прежде всего министр внутренних дел Анатолий Куликов, войсковые части которого контролируют Грозный. Внутри военной командной структуры город является практически сферой его ответственности. Куликов не хочет, чтобы потом на нем стояло клеймо «проигравший». Так же мало готов к сдаче Константин Пуликовский. В начале войны он потерял сына. Уступить в конфликте означало для него признать, что эта жертва — как и жизнь многих других солдат — была напрасной.

Президент Ельцин решает отреагировать на открыто высказанную критику Лебедя. Через два дня он распускает государственную комиссию под председательством Черномырдина, которую Лебедь критикует за бездействие. Центр тяжести руководства процессом переходит в Совет безопасности. Ельцин сразу же подписывает указ — Лебедь уполномочен руководить и координировать операции армии, войск министерства внутренних дел, Федеральной Службы безопасности и других органов власти в Чечне.

После этого Черномырдин отваживается все же объяснить, что он не отказывался от своей ответственности за Чечню. 15 августа Лебедь снова летит в Чечню. Американской телекомпании «Си-Эн-Эн» он дает пояснения по поводу повторяющихся боев: «Еще нет официального соглашения о перемирии. Но фактически временное прекращение огня соблюдается. Конфликт с мятежниками нужно закончить без видимых победителей и проигравших».

Бои в Грозном затихли, хотя мятежники не выходят из города. Генерал Пуликовский жалуется на то, что мятежники продолжают вести отдельные бои, но называет временное прекращение огня, согласованное им и Масхадовым, лишь «обязательством не открывать огонь без нужды».

Лебедь решительнее, чем раньше, борется за то, чтобы осторожно продолжить переговоры: «Все войны, даже если они продолжались сто лет, вели в конце концов к переговорам и миру. Итак, я спрашиваю себя, стоит ли воевать годами, если в конце усаживаются, чтобы заключить договор о мире… И президенту надоела эта война. Каждый день войны наносит вред международному авторитету России. Поэтому я получил достаточно прав, чтобы решить проблему. Можно было бы ее решить здравым человеческим умом, однако попытались сделать это силой. Но рано или поздно нужно вернуться к разуму. Что касается позиции мятежников — для них было бы самоубийством согласиться, чтобы Чечня осталась частью России; в то же время у них нет выбора. Итак, нужно найти решение, которое поможет обеим сторонам сохранить лицо. Никто не выиграл, и никто не проиграл…».

То, что права Лебедя по сравнению с его первой поездкой в качестве посредника стали шире, подтверждают сообщения в средствах массовой информации. Они говорят о «концентрации колоссальной реальной власти в его руках с правом контролировать военных и гражданских руководителей, которые играют роль в конфликте, смещать их или назначать. У него есть право давать указания, которые обязательны для всех исполнительных органов, и он может руководить вооруженными силами и другими властными структурами. К тому же он будет контролировать финансовые средства, которые выделены республике. Этим он контролирует приток триллионов рублей…».