Элизабет Хереш - Цесаревич Алексей

«Умоляю, узнай у врачей, нет ли признаков гемофилии…». Услышав это, царь долго молчит в трубку, а затем тихо повторяет слово, повергшее его в шок: «Гемофилия…»

На русском календаре 31 июля 1904 года. А накануне, во второй половине дня 30 июля, в Петергофе появился на свет первый сын царя Николая II и царицы Александры — Алексей, долгожданный престолонаследник. Четыре дочери за десять лет с момента блистательного бракосочетания монаршей четы — и ни одного сына.

Однако уже через несколько часов после родов — первые кровотечения. Врачи не могут объяснить причину. Поначалу никто не придает этому большого значения. Все в приподнятом настроении.

На следующий день счастливых родителей посещает дядя царя, великий князь Петр Николаевич, и, вернувшись домой, рассказывает своей жене в числе прочего и о кровотечениях. Милица первой догадывается, чем они вызваны, и тотчас же звонит царю.

Во время этого телефонного разговора государь в первый и последний раз произносит слово «гемофилия». Бог знает, что ему пришлось испытать, но ни в одной из записей в дневнике, ни в одном письме никогда оно не упоминается. Даже в переписке с матерью, единственным человеком, которому царь доверял все, что его волновало в личной жизни и политике. Даже тогда, когда его сын был близок к смерти. При дворе это слово оставалось запретным до самой смерти царской семьи.

Алексей унаследовал гемофилию от матери, внучки королевы Виктории Английской, передавшей болезнь различным европейским династиям. Но ни в одной семье она не оказала такого рокового влияния как на судьбу больного, так и на весь ход политических событий, как в семье последнего русского царя. Когда Алексею было десять лет, вспыхнула первая мировая война. Последовали годы, изменившие политическую карту Европы. В конце концов в России — как и в других странах — была ликвидирована монархия. Однако век вступившего на ее место буржуазного правительства был недолог: его сменил бесчеловечный, жестокий режим, уничтоживший все традиционно-русские ценности и всех тех, кто их представлял.

Болезнь Алексея помогла Распутину добиться огромного влияния, ибо ему одному царица доверяла. И пока шла война и Алексей, находясь с отцом в Генштабе, привыкал к роли престолонаследника, Распутин в столице беззастенчиво вмешивался в процесс принятия важных политических решений, приближая Россию к катастрофе — и постепенно тем самым уничтожая наследство царевича. И вновь гемофилия сыграла свою роль, когда 2 марта 1917 года царь отрекся от престола — сам и от имени своего сына. Ведь тот, по мнению придворных врачей, едва ли мог достичь возраста управления государством.

Алексею было 14 лет, когда июльской ночью 1918 года он был убит двумя выстрелами в голову начальником ЧК Юровским. Однако тело подростка так и не найдено, что, несмотря на документальное подтверждение следователя Соколова, не оставляющее ни малейшего сомнения в факте убийства царской семьи, до сих пор дает повод для спекуляций. Среди так называемых «Алексеев», выдающих себя за сына последнего царя, наибольшую сенсацию вызвал появившийся всего несколько лет назад в Америке некто Голениевский, российского происхождения. В присутствии журналиста он инсценировал трогательную «встречу» со своей «сестрой Анастасией» (она же госпожа Андерсон), видимо, с дальним прицелом на якобы хранящиеся в западных банках царские вклады.

Генетический анализ недавно найденных останков царской семьи наверняка положит конец подобным спекуляциям. Однако вместо них начались политические интриги вокруг захоронения. Ведь даже после смерти Алексей остается символом царской России.

Учитывая силу воли царевича, проявленную им, в частности, во время заточения (о чем можно судить из его дневника), сегодня вполне закономерно можно задавать себе вопрос, что было бы с Россией, если бы ею все же правил Алексей. Невольно приходят при этом на память его слова: «Если я стану царем, никто не посмеет солгать мне. Я наведу порядок в этой стране…»

Петербург, 14 ноября (26 [1] В период с 1800 по 1900 год расхождение в старом и новом стилях составляло 12 суток: 14(26) ноября. (Прим. ред.) по новому стилю) / 1894 года. Один из тех пасмурных дней поздней осени, которые предвещают скорый приход зимы. Но мрачная атмосфера, еще недавно царившая в русской столице во время похорон скоропостижно скончавшегося Александра III, казалось, исчезла без следа. В 8 часов утра 21 залп салюта выводит население из состояния оцепенения, возвещая о бракосочетании нового царя Николая II с принцессой Аликс Гессенской, отныне православной великой княгиней Александрой Федоровной. Это событие и служит причиной отмены государственного траура в тот день — день рождения вдовствующей царицы и матери юного царя Марии Федоровны. Ведь отпраздновать свадьбу престолонаследника надлежит еще до начала поста, запрещающего торжества. Обычно в России царь восходит на престол уже женатым, но после внезапной смерти Александра III события быстро сменяют друг друга и де-факто Николай правит страной уже больше месяца — вместе с невестой Александрой.

Привлеченные объявлением о предстоящем заключении брака, люди отовсюду еще с ночи стекаются в центр города, заполняя пространство между Зимним дворцом и Невским проспектом, — жених и невеста временно проживают в Аничковом дворце, — чтобы хоть раз взглянуть на новую царскую чету. Другие терпеливо выстаивают перед Казанским собором, ожидая прибытия свадебной процессии после венчания в Зимнем дворце. В густой толпе наскоро расставляются скамейки и воздвигаются помосты.

Вдоль предусмотренного маршрута следования свадебного кортежа устанавливают кордоны из солдат, выстраивающихся цепью по обеим сторонам улиц. Когда в сопровождении брата, великого князя Михаила Александровича, появляется Николай в гусарском мундире, раздаются первые восторженные крики. А при виде следующей за ними белой кареты новобрачной, запряженной восьмеркой белых лошадей, унять толпу уже невозможно. Воистину величественное зрелище: сверкающая разноцветными драгоценными камнями царская корона на карете, управляемой восемью всадниками в красных ливреях с вышитым золотом гербом, таким же, как и на алых бархатных попонах лошадей с султанами. Позади в украшенных дорогими картинами Ватто и Буше каретах другие члены императорского дома, среди них великие княгини в традиционных придворных нарядах с орденом Святой Екатерины и разноцветных накидках, в зависимости от ранга и степени родства с царем. Между ними парадные мундиры и роскошные ливреи. Все организовано согласно протоколу царицы Екатерины II, желавшей выразить величие Российского государства охватывавшего теперь одну шестую часть земли, еще и символически — через внешнее великолепие.