Роджер Мэнвэлл - Генрих Гиммлер

История сфабрикованного нападения и сопутствующие ей зверства стали известны в Нюрнберге после войны из письменных показаний служащего СД, который 31 августа возглавлял налет на немецкую радиостанцию в Глейвице, недалеко от границы с Польшей. После заявления об этом случае в Нюрнберге эсэсовец бежал, о нем ничего не было известно, а в 1964 году он появился под собственным именем и продал историю журналу «Штерн». В Нюрнберге он рассказывал о том, как совершил налет на радиостанцию вместе с другим немцем, говорившим по-польски, который произнес в эфире провокационную речь против рейха, а в последнюю минуту сыграл умирающего солдата, в которого якобы стреляли поляки. Такова была операция «Гиммлер», первая преступная акция, с которой 1 сентября 1939 года вторжением в Польшу началась вторая мировая война [52].

Нелегко определить хрупкое соотношение власти между нацистскими лидерами в начале войны. После успеха в Австрии и Чехословакии Гитлер отгородился от других, стал более властным и деспотичным в своих действиях и менее восприимчивым к советам и давлению, имевшим целью изменить его политику. Если в 1938–1939 гг. Риббентроп и Гиммлер, по свидетельствам современников, были более активными сторонниками войны, чем Геринг и Геббельс, то лишь потому, что они с большей готовностью откликались на энтузиазм Гитлера. Они слепо поддерживали его движение к войне, не имея ни малейших сомнений в полной готовности Германии к военным действиям, в чем сомневался Геринг. Геббельс с лета 1938 года временно был в немилости у фюрера, так как попросил освободить его от обязанностей, чтобы он смог развестись и жениться на чешской актрисе Лиде Бааровой. После случаев с Ремом и Бломбергом, а позже и с Браухичем, верховным главнокомандующим армией, который пережил мучительный развод и женился на молоденькой девушке, Гитлеру уже надоело видеть любовные похождения подчиненных, мешающие им сосредоточиться на его грандиозных стратегических планах. Осторожная связь Гиммлера с его секретаршей Хедвиг была гораздо менее разрушительной. По свидетельству Линды Гейдрих, Гиммлер в результате своего спокойного романа стал совершенно другим человеком. Под влиянием Хедвиг он даже перестал носить цепочку, поддерживающую пенсне, и стал стричься не так коротко.

Отношения Гиммлера с Гейдрихом в первые годы войны были сложными и запутанными. Когда Гиммлер принял Гейдриха в СС, они оба были молоды, Гиммлеру был 31 год, а Гейдриху — 27. В начале войны Гиммлеру еще не было сорока, а Гейдриху было 35 лет. Те, кто мог близко наблюдать этих двух очень разных людей, к примеру, Гизевиус, Керстен и Готтль, очень похоже оценивают Гейдриха. По словам Готтля, который занимался у Гейдриха, а затем у Шелленберга подделкой паспортов и банкнот, Гиммлер был посредственностью в сравнении с Гейдрихом, который не интересовался навязчивыми идеями своего шефа, расистскими или другими, а быстро научился пользоваться данной ему властью. В конце концов, по свидетельству Готтля, он так подорвал положение Гиммлера, что, останься он в живых, в 1944 году фюрер назначил бы его министром внутренних дел, чтобы разрушить или создать противовес власти, которую сосредоточил у себя Гиммлер. Однако позиция Гейдриха в отношениях с Гиммлером ослабела, когда в сентябре 1941 года Гитлер, не посоветовавшись с Гиммлером, назначил Гейдриха заместителем протектора рейха в Чехословакии. Гейдриху было поручено подчинить несчастную страну, которая считалась мятежной под властью относительно слабого правления протектора рейха Нойрата, бывшего у Гитлера министром иностранных дел до назначения на этот пост Риббентропа. Нойрата заставили полностью передать дела в руки Гейдриха.

Постепенное движение Гейдриха к сравнительно независимому положению продолжалось первые два года войны. Гиммлер, который никогда не действовал моментально, поручал ему все больше чудовищных заданий, которые давал Гитлер, и даже терпел то, что Гейдрих мог являться с докладом прямо к фюреру или Герингу. Следует помнить, что с 1939 года и до конца жизни Гиммлер был болен и находил облегчение физического и психологического напряжения при помощи искусного массажа Керстена.

Было бы большой ошибкой недооценивать Гиммлера, той самой ошибкой, которая, фактически, и позволяет таким в общем-то незначительным людям, как он, получать огромную власть в политике и промышленности. За пенсне, безупречно подстриженными усами, срезанным упрямым подбородком и узкими покатыми плечами стоял человек страстных убеждений, который видел во власти не возможность купаться в роскоши, как Геринг, или реализовать амбиции оратора и политического демагога, как Геббельс, а возможность исполнить принятую на себя роль Мессии для немецкой расы.

Но с его темпераментом и слабым здоровьем он так никогда и не стал человеком действия. Он, несомненно, старался утвердиться на этом пути; он видел себя в форме полицейского или солдата, даже полевого командира, но ему не хватало ни умственных, ни физических сил для этого, и в итоге он выглядел нелепо. Но когда это происходило, Гейдриха уже не было в живых. До 1939 года, пока развивалась служба СС, и в первые два года войны именно Гейдрих снабжал Гиммлера идеями и способами их осуществления, став его вторым «я» до того момента, когда наконец смог вырваться на свободу и претендовать на собственную власть, подчиняясь непосредственно Гитлеру.

По свидетельствам его долготерпеливой жены Лины Гейдрих, которая, как и Марга Гиммлер, была страстной нацисткой и любила посещать модные вечеринки, устраиваемые для нацистских жен, Гейдрих приходил домой, проклиная глупость и пустую трату времени, которой оборачивались навязчивые идеи Гиммлера для руководства СС. Перехватив власть у Гиммлера, он не упустил случая показать свое презрение к этой безумной мифологии. Для Гейдриха имела значение не теория, а практика; на его взгляд, для обоснования очевидной необходимости преследования всех тех, чье присутствие препятствовало «арийскому» господству, не нужны были сложные теории. Но, как бы ни была велика разница между Гейдрихом и Гиммлером, Гейдрих всегда старательно поддерживал официальность их отношений.

По свидетельству Гизевиуса, некоторое время работавшего под его руководством, Гейдрих был «дьявольски умен», всегда держался в тени и использовал окольные пути для достижения своих целей. Его методы террора сохранялись в строгой тайне. У него была «особая склонность к жестокости» и он обучал своих людей «законам прикладного террора», одним из которых было, по словам Гизевиуса, «свалить ответственность». Он всегда подавлял людей во имя дисциплины, справедливости или долга любого честного немца, предоставив Гиммлеру возможность проповедовать более возвышенные учения, в конечном итоге сводящиеся к тем же притеснениям тех же людей. По мнению Гизевиуса, из всего нацистского руководства на вершину поднялись эксперты по насилию. «Их главной отличительной чертой была зверская жестокость. Геринг, Геббельс, Гиммлер, Гейдрих… думали на языке насилия и понимали лишь его» [53]. Шелленберг, который служил Гейдриху и Гиммлеру 12 лет, оставил лучшее описание Гейдриха: