Роджер Мэнвэлл - Генрих Гиммлер

Сохранять жизнь и посылать на смерть — эти два действия были неделимо связаны в сознании Гиммлера. В тот самый месяц, когда началось выселение евреев из Польши, а доктора СС стали убивать душевнобольных в Германии, 28 октября 1939 года Гиммлер издал свой декрет о «Лебенсборне», в котором говорилось:

«После ограничений, накладываемых буржуазными законами, и обычаев, которые сами по себе необходимы, теперь величайшей задачей немецких женщин и девушек хорошей крови, даже не связанных брачными узами, будет, не по легкомыслию, а по глубокому нравственному убеждению, стать матерями детям солдат, погибших на войне… На мужчин и женщин, по приказу государства остающихся дома, эти времена также накладывают большую, чем всегда, священную обязанность снова стать отцами и матерями».

Гиммлер обещал, что он и СС позаботятся о детях чистой крови, законнорожденных или нет, чьи отцы погибли, сражаясь за Германию. Однажды он приказал повесить польского работника с фермы за сексуальную связь с немкой, тогда как женщины, позволявшие польским заключенным или рабочим сексуальные вольности, подвергались длительному тюремному заключению. Это было борьбой с осквернением расы.

Во время войны Гиммлер охранял свою организацию СС, как заботливый отец. СС все еще рассматривались как рыцарский орден, и от их офицеров ожидали рыцарского поведения. В апреле 1942 года Гиммлер подписал приказ, призывающий его людей не соблазнять девушек по легкомыслию, лишая таким образом нацию плодовитых матерей. Обо всех соблазненных женщинах следовало сообщать ему лично. Позже, в 1943 году он с ужасом узнал, что в его отряде «Лейб-штандарт» отмечено 244 случая заболевания гонореей. Зепп Дитрих поспешил доложить ему и о других фактах, и в июле Гиммлер «с удовольствием» смог написать о «большом количестве незаконнорожденных детей» в Лейбштандарте. «Мне нужны имена всех этих детей, а также их матерей», — добавил он. Были также составлены строгие правила, контролирующие жизнь женщин, служащих в отрядах СС; их свободное время, по мнению Гиммлера, должно было быть занято здоровым спортом и культурными занятиями. Что касается гомосексуализма среди служащих СС, то Гиммлер приравнивал его к саботажу.

В награду за верную и достойную службу Гиммлер учредил схему поощрения для своих людей, уделяя такое же пристальное личное внимание подробностям каждого случая в этой области, как и в любой другой. Вдовам служащих СС с детьми назначались пенсии: Гиммлер не жалел своих сил на написание многочисленных утешительных писем и даже отправку небольших подарков этим женщинам и их детям. Подобные усилия предпринимались и для заботы о солдатах, уволенных из СС по состоянию здоровья: подробности об их здоровье, питании, об их нуждах потоком лились из пишущих машинок СС; сохранилась масса писем и записок, на которых часто встречаются собственноручные пометки и инициалы рейхсфюрера СС. Подобно хорошему директору школы, Гиммлер, насколько это было возможно, уделял каждому учителю и каждому мальчику в своей школе личное внимание, неважно, сколько времени или усилий это от него требовало. К примеру, он долго вел переписку с министром сельского хозяйства по вопросу: можно ли уменьшить ежемесячные взносы последнего в «Лебенсборн» до одной марки или нет.

Даже во время войны Гиммлер начал строить планы на будущее. Какие квартиры следует предоставлять в мирное время эсэсовцам, каждый из которых будет отцом не менее чем шестерых детей? Когда его люди умрут, следует ли отмечать их могилы тевтонским крестом в противоположность вялому и бесполому символу христианства? Лидеры СС должны иметь свои гербы, как приличествует «тевтонским братьям». Дисциплина должна быть самоуправляемой; немыслимо, чтобы эсэсовец терпел обычную военную или гражданскую формы правосудия. По мнению Гиммлера, служащий СС никогда не должен был испытывать трудностей, покупая вещи в рассрочку. «Эсэсовец не покупает того, чего не может себе позволить, — хвастался Гиммлер. — Эсэсовец — самый честный человек на свете». Он гордился тем, что на шкафах в казармах СС не было замков.

К женам эсэсовцев, рожавшим семь и более детей, приставлялись нянечки. Рейхсфюрер СС проявлял неподдельный интерес ко всем вопросам материнства, подвергая тщательному исследованию родословные девушек, с которыми были связаны его служащие. Что если возродить старую тевтонскую легенду о том, что совокупление, проведенное на могильных плитах одного из предков, наделяет ребенка, зачатого таким образом, храбрым тевтонским духом его предков? Женатым эсэсовцам предоставлялся специальный отпуск, чтобы поддержать произведение потомства, хоть и не обязательно на могильных плитах. Если служащих нельзя было отпустить к их женщинам, женщин привозили к мужчинам. Символично, что сохранилась довольно объемная папка, в которой самым тщательным образом рассматривается случай адюльтера эсэсовца и жены солдата; в конце концов Гиммлер вынес вердикт в пользу молодой пары и послал женщину, сообщившую о прелюбодеянии, получать свой урок в трудовом лагере.

При управлении движением «Лебенсборн» расистские навязчивые идеи Гиммлера соединились с его фантазиями в области генетики и отразили странную гуманность, которая всегда таилась в характере Гиммлера и которую он удовлетворял через свое отношение к детям, начиная с собственных, и простирая чувства на свою общенациональную семью крестников. Родителей немецких детей чистой расы, день рождения которых совпадал с его днем рождения, поощряли в их желании пригласить Гиммлера в крестные отцы. Выпускались специальные формы для проведения тщательной проверки, предшествовавшей присуждению этой высокой чести. Желание Гиммлера быть крестным отцом будущих поколений чистокровных немцев проявлялось также через движение «Лебенсборн». В глазах Гиммлера детей здорового расового происхождения следовало спасти от родителей, неугодных государству по политическим или другим причинам, и помещать для реабилитации в детский дом «Лебенсборн».

Персонал таких домов формировался из женщин, крайне тщательно отобранных за их дисциплинированность и преданность; они соединяли в себе умения медсестер, социальных работников и политических педагогов для детей и матерей, находящихся на их попечении. Матерям в домах Лебенсборн не позволялось принимать мужчин, хотя, согласно приказу Гиммлера от 11 января 1941 года, по особым случаям они могли принимать гостей мужского пола, которым «можно было предложить чашку кофе, но нельзя было дать возможность для интимной близости». Обо всех случаях крайней недисциплинированности следовало сообщать лично Гиммлеру. В 1941 году матерей также обязали есть на завтрак овсянку и фрукты, и Гиммлер приказал собирать данные об их кровяном давлении. Потребление овсянки, говорил Гиммлер, в Британии является символом общественного положения. Когда женщины жаловались, что из-за овсянки они поправятся, Гиммлер написал 12 декабря 1941 года: