Роджер Мэнвэлл - Генрих Гиммлер

«Я хочу, чтобы им сказали, что англичане, а в особенности английские лорды и леди, фактически выросли на этой пище… Потребление ее считается наиболее правильным. Именно эти люди, и мужчины, и женщины знамениты своими стройными фигурами. Поэтому матери в наших домах должны привыкнуть есть овсянку и приучиться кормить ею своих детей. Хайль Гитлер!»

Гиммлер приводил стройные фигуры лорда Галифакса и сэра Невиля Гендерсона в качестве доказательства того, что овсянка не полнит. Он также требовал, чтобы в его офис регулярно доставляли статистические данные о здоровье матерей и детей. «Каждая мать хорошей расы священна для нас», — писал Гиммлер.

Движение «Лебенсборн», создававшее также центры для сирот и незамужних женщин с детьми, существовало на протяжении всей войны. Гиммлер учредил специальные дома и заведения СС для детей с хорошими расовыми характеристиками, увезенных с оккупированных территорий [57]. В 1941 году в письме к одному из офицеров Гиммлер так описал свой план:

«Я считаю правильным забирать расово подходящих детей из польских семей с целью обучения их в специальных (и не очень больших) детских садах или детских домах. Присвоение этих детей может проходить на основании их здоровья. Дети, оказавшиеся не очень здоровыми, будут возвращены родителям.

Я предлагаю начать с малого, возможно, с двух или трех домов, чтобы сначала собрать немного практического опыта. Что касается детей, здоровье которых будет в удовлетворительном состоянии, то через шесть месяцев, или около того, нам следует тщательно собрать сведения об их предках. После года успешного обучения мы сможем рассмотреть вопрос об определении их в дома расово хороших немецких семей, не имеющих своих детей.

Лишь избранные мужчины и женщины, особенно сведущие в расовых вопросах, могут быть назначены руководителями подобных заведений, как я их себе представляю».

Гиммлера очень беспокоили бездетные семьи. В письме, написанном в апреле 1942 года, он поддерживал бесплодного партнера в бездетном браке, позволяя потенциально плодовитому иметь связь на стороне с единственной целью произвести потомство. С 1942 года бездетные семьи имели особую важность как центры усыновления огромного количества детей с немецкими характеристиками, украденных эсэсовцами с оккупированных территорий.

В публичном выступлении 14 октября 1943 года Гиммлер пошел еще дальше. Он сказал о славянских нациях: «Очевидно, что в такой смеси людей всегда будут расово хорошие типы. Поэтому наш долг — забрать таких детей, отделить их от их среды, украв их, если это необходимо… Так мы получим всю хорошую кровь, которой сможем воспользоваться для себя и дать ей место в нашем народе или… мы уничтожим эту кровь». Политическая цель подобного объединения немецкой нации была совершенно ясна.

«Для нас конец этой войны будет означать открытую дорогу на восток, так или иначе создание Германского Рейха… огромного дома 30 миллионов людей нашей крови, чтобы еще при нашей жизни мы стали народом в 120 миллионов немецких душ. Это значит, что мы будем единственной решающей силой в Европе. Мы расширим границы нашей немецкой расы на 500 километров на восток».

Мы никогда не узнаем, сколько детей в возрасте до 12 лет было украдено таким образом. Хотя большинство привезли из Польши, были случаи усыновления детей из Югославии, Чехословакии и России. Массовое усыновление детей было ограничено размерами организации, созданной во время войны, чтобы заниматься этим вопросом, но доктор Ганс Гилмар Штаудте, адвокат, связанный с движением «Лебенсборн», в своих письменных показаниях утверждал, что в административном округе Вартгау в Польше для последующей германизации было усыновлено от 2 до 3 тысяч детей. После проверки они были определены к приемным родителям, чьи фамилии они получили. Их имена были изменены на немецкий манер. Детей, конечно, научили говорить по-немецки, и в результате они стали немцами. Проблема поиска следов пропавших во время войны детей все еще существует в наши дни, ею занимается международный центр в Арольсене.

В начале 1943 года внимание Гиммлера привлекли два белокурых голубоглазых мальчика из Минска. Гиммлер и его помощники даже временно усыновили этих детей: когда их отмыли и немного обучили немецкому, они присоединились к поезду Гиммлера и путешествовали с ним некоторое время. В письмах эсэсовцев упоминается факт потери в Мюнхене одной из шинелей, предназначенных для мальчиков. Позже их определили в школу для надлежащего обучения на благо рейха.

Общественная реакция на «Лебенсборн» часто была критической. Так как дома были полны незамужних матерей, многие думали, что это бордели для СС. Церковь была особенно против домов. В выступлении перед узким кругом высших чиновников в мае 1944 года Гиммлер неофициально говорил о движении «Лебенсборн» и нападках на него:

«…Сначала эти дома «Лебенсборн», как всякая новая идея, стали объектом сплетников. Они называли дома площадкой молодняка, конными заводами и так далее. В действительности же мы в этих домах просто заботимся о матерях и детях, некоторые из них законнорожденные, некоторые нет. Я бы сказал, соотношение где-то 50 на 50, скорее даже 60 на 40 в пользу детей, рожденных в браке.

В этих домах к каждой женщине обращаются «фрау Марта» или «фрау Элизабет» и т. д. Никому нет дела, законный ребенок или нет. Мы заботимся о матери и ребенке, защищаем их, помогаем в трудностях, которые у них возникают. В этих домах не прощают лишь одного — если мать не заботится о своем ребенке так, как должна.

К концу 1939 года, после польской кампании, как только мы узнали, что война на западе продолжится — британцы и французы отвергли предложенный фюрером мир, — я издал приказ, ставший в то время причиной многочисленных споров и давший сплетникам повод для дальнейших оскорблений, в основном направленных против меня лично. Мой приказ был прост: каждый служащий СС перед тем, как идти на фронт, должен произвести потомство 6.

Этот приказ казался мне простым и приличным, и теперь, после многих лет, в течение которых немецкий народ понес ужасные потери, те, кто в свое время неверно поняли мой приказ, начинают понимать, что он имеет смысл. В конце концов, я очень тщательно обдумал этот вопрос. Мои соображения были просты: закон природы таков, что самая ценная кровь будет потеряна для нации, если не произведет потомства. Очевидно, что наиболее расово ценный человек будет самым храбрым солдатом, и его, вероятнее всего, убьют в бою. Народ, который в течение 25 лет потерял миллионы своих лучших сыновей, просто не может позволить себе такой траты своей крови; следовательно, ради выживания нации и чтобы жертва, принесенная лучшей кровью, оказалась не напрасной, нужно что-то делать» [58].