Роджер Мэнвэлл - Генрих Гиммлер

Первое восстание в гетто началось 18 февраля, четыре дня спустя после визита Гиммлера. Участвовавшие в запланированном сопротивлении евреи задолго до этого занимались контрабандной доставкой оружия из внешнего мира. Боевые группы открыли огонь и убили сотрудников СС и милиционеров, охранявших колонны депортируемых. На этот раз сопротивление было подавлено ценою крупных потерь, и Гиммлер решил, что гетто нужно полностью уничтожить, и как можно скорее.

В апреле Гиммлер послал в Варшаву генерал-лейтенанта СС Штрупа, начальника полиции Греции, чтобы он занялся эвакуацией 56 000 евреев, все еще содержащихся на территории гетто. 19 апреля тот вошел в Варшаву с бронемашинами и к величайшему своему удивлению обнаружил, что евреи смогли сопротивляться в течение тридцати трех дней. Еврейским боевым группам Штруп смог противопоставить лишь смешанные части численностью около 2000 человек, из которых многие не имели военной подготовки. В состав частей входили поляки и латвийцы, а также два учебных батальона Ваффен СС. Гиммлер, в очередной раз разозленный этими явными знаками сопротивления, приказал считать гетто партизанской территорией и прочесать его с «беспощадным упорством».

В конце концов евреи, как вооруженные, так и безоружные, были окружены. Квартал за кварталом зона была взята и здания разрушены. Беженцы и партизаны были выкурены дымом и выгнаны водой из канализационных туннелей, и тех евреев, что были еще не убиты и не нужны для немедленных работ, отослали в газовые камеры Треблинки. Территория гетто превратилась в сожженные руины, в которых пытались укрыться последние жертвы. К 16 мая Штруп посчитал акцию завершенной, и до сих пор сохранился хвастливый отчет, подготовленный для Гиммлера и озаглавленный Варшавского гетто больше нет; он напечатан на бумаге высочайшего качества, иллюстрирован множеством фотографий и переплетен в кожу для пущей сохранности. В ответ на это Гиммлер приказал разрушить все остальные гетто; руины варшавского гетто следовало сравнять с землей и разбить на этом месте парк. Но лишь к сентябрю 1944 акция против остальных польских гетто была окончательно завершена.

Акцию, проведенную в варшавском гетто, Гиммлер описал в одной из своих речей, произнесенной вскоре после этих событий [74].

«Я решил разрушить всю еврейскую территорию, выжигая каждый квартал, и в том числе кварталы жилых домов, примыкающие к оружейным мастерским. Мы методично эвакуировали квартал за кварталом и затем поджигали дома. После этого, практически во всех случаях, евреи выбегали из укрытий и землянок. Довольно часто евреи оставались в горящих домах до тех пор, пока из-за жары или страха сгореть заживо не начинали прыгать с верхних этажей, выбросив предварительно на улицу матрацы и другую мягкую мебель. Несмотря на полученные переломы, они все еще пытались переползти в не подожженные или не полностью охваченные огнем кварталы. Некоторые из евреев старались по ночам перепрятаться, перебираясь в развалины сгоревших домов, где скрывались до тех пор, пока их не обнаруживали наши патрули. Прятаться в канализации стало не так-то приятно уже после первой недели. Часто мы с улицы слышали голоса, доносящиеся из канализационных колодцев. После этого люди из Ваффен СС, полицейские или инженеры Вермахта храбро спускались в колодцы и вытаскивали евреев, причем нередко они натыкались на мертвые тела или подвергались обстрелу. Практически во всех случаях для выкуривания евреев применялись дымовые шашки. Так, однажды мы открыли 183 канализационных люка и в условленное время бросили туда шашки. В результате бандиты кинулись спасаться от того, что они считали отравляющими газами, к центру бывшего гетто, где мы без труда вытаскивали их из канализационных люков. Множество евреев, точное число которых невозможно подсчитать, были истреблены путем подрыва канализационных тоннелей и землянок».

23 марта 1943 года доктор Корхер, ведающий по поручению Гиммлера статистическим учетом переселения евреев, представил отчет, озаглавленный Окончательное решение еврейского вопроса, содержащий данные до конца 1942 года. Согласно Корхеру, не считая России и Сербии, 1 873 549 европейских евреев к этому времени умерли, эмигрировали либо были депортированы. В это число входили и жертвы «специальных мер» Гиммлера. Гиммлер выразил удовлетворение отчетом, приказал убрать из него всякие упоминания о «специальных мерах» и добавил, что считает отчет «прекрасным средством камуфляжа», хотя «в настоящее время его не следует ни публиковать, ни кому-либо показывать» [75].

Потребность избавления от евреев переросла у Гиммлера в навязчивую идею. Призраки выживших преследовали его больше, чем призраки умерших. Евреи мерещились ему повсюду, на севере, на западе, на юге, везде, где достать их было не в его власти. Лишь на востоке был он силен, где газовые камеры работали на пределе возможностей и печи забивались мертвыми телами. Во время визита, нанесенного Гиммлером в октябре 1941 года в штаб-квартиру карательного отряда Олендорфа в Николаеве, его сопровождал предавший родину начальник полиции из Норвегии, и Гиммлер воспользовался визитом, чтобы резко выговорить Олендорфу за то, что тот не тронул евреев в сельских районах. Так же он был очень сильно озабочен евреями, бежавшими из района Одессы и растворившимися среди румынских евреев, многие из которых были депортированы самими румынами в небольшую еврейскую резервацию в заднестровском районе на бывшей русской территории, которая, по соглашению с Германией, была зарезервирована для ее румынских союзников. Многие из этих евреев смогли пережить войну, и германо-румынские отношения, в конечном счете, послужили причиной спора между Гиммлером и Риббентропом [76].

Румынская популяция евреев была одной из крупнейших в Европе и насчитывала, до передела ее территории, около 750 000 человек, причем обращение с ними до и во время политической нестабильности и гражданской войны, предшествующих германскому вторжению, не уступало в жестокости обращению самих нацистов, карательные отряды которых действовали там, где не справлялись сами румыны, в районах Буковины и Бессарабии, которые в 1940 году были отторгнуты от Румынии Россией. Но небольшая популяция евреев на территории Заднестровья стала предметом горячих споров, продолжавшихся до самого конца войны, в которые, в конце концов, оказались вовлечены Всемирный еврейский конгресс, швейцарский Красный Крест, Англия (как опекун Палестины) и американский государственный департамент. Всех коснулись жадность Антонеску и тактика Эйхмана, который не одобрял общего направления всего этого дела, считая его принесением в жертву «чистоты» «окончательного решения».