Ефим Гольбрайх - Былой войны разрозненные строки

5 мая 1941 года в Кремле состоялся выпуск военных академий. Собравшихся предупредили, что никаких записей делать нельзя. (Предупреждение оказалось напрасным: через несколько недель все, что говорил Сталин, стало известно противнику от наших пленных). А Сталин сказал: «У нас было 120 дивизий, теперь — 300. Они меньше по составу, но более маневренные, из 100 дивизий две трети танковые, а одна треть моторизованные».

Не сказал он лишь о том, что 90 процентов танкового парка и 80 процентов парка самолетного — легкие машины устаревших конструкций. Да, их было больше, чем у противников, но это преимущество было сведено на нет в т. ч. этим обстоятельством.

Далее Сталин сказал, что война с Германией неизбежна и если ее удастся немного оттянуть — ЭТО СЧАСТЬЕ. Из дальнейших его слов следовало, что война начнется не раньше 1942 года. Никаких намеков на июль 1941 не прозвучало. Откуда Виктор Суворов взял эту дату — июль 41-го — загадка.

В том же выступлении Сталин призвал перейти от оборонной политики к наступательной. Но когда Генштаб, приняв это за чистую монету, уже через десять дней представил правительству новый вариант стратегического развертывания внезапного удара, Сталин отверг эту идею, отказавшись от собственных слов: «Я так сказал, чтобы подбодрить присутствовавших, чтобы они думали о победе, а не о непобедимости германской армии». — Но то, что он не собирался нападать на Германию 6 июля — очевидно.

Особое внимание, в подтверждение своей теории упреждающего нападения на Германию, Виктор Суворов уделяет записке Наркома Обороны С. К. Тимошенко и Начальника Генштаба Г. К. Жукова, о превентивном нанесении германским войскам удара «когда они будут находиться в стадии развертывания и не успеют организовать фронт и взаимодействие родов войск». Эта записка прямое следствие слов Сталина о переходе к наступательной политике, сказанные им 5 мая, которые он же дезавуировал. Записка датирована 15-ым мая! — завидная оперативность. Записка не была подписана и неизвестно была ли представлена Сталину. Скорей всего — нет, так как не ложилась на его концепцию. Это рабочая заготовка, которая сразу легла в архив. Характерна и ее первая фраза: «докладываю на ваше рассмотрение соображения по плану стратегического развертывания Вооруженных сил СССР на случай войны с Германией и ее союзниками».

За ПЯТЬ недель до войны у военного руководства еще не было уверенности, что война начнется так скоро! Месяц с небольшим — слишком малый срок, чтобы провести сколько-нибудь действенные мероприятия.

Подготовка к войне, тем более к нападению, дело сложное и хлопотливое. Не только армия, но и тыл, промышленность, транспорт, резервы, должны быть приведены в состояние готовности. Невероятно, чтобы такая огромная мобилизационная работа не отразилась хотя бы в каких-либо документах. Но их нет! И все построения Виктора Суворова строятся на его собственных домыслах.

6 мая Сталин был назначен Председателем Совнаркома вместо Молотова «в целях полной координации работы советских и партийных органов». Со времени его предыдущего выступления на выпуске военных Академий прошло шесть лет. За это время сменилось 9 замнаркомов обороны, 4 начальника Генштаба, многие командующие округов, флотов, дивизий, арестовано около 600 представителей высшего комсостава, уволены из армии 40 тысяч командиров. Большинство из этих людей расстреляно.

Полнейшая неготовность наших войск к оборонительным боям, отсутствие в Красной Армии опытных командиров, растерянность высшего руководства страны во главе со Сталиным привели к катастрофе.

Я давно живу на свете и еще помню, как в тридцатые годы напротив нашей школы висел транспарант «Шесть заветов Ленина», подписанный Сталиным. Один из них гласил: «Товарищ Ленин завещал нам укреплять и РАСШИРЯТЬ Союз Советских Социалистических Республик». И расширяли: Западная Украина и Западная Белоруссия, Прибалтика, Тува, Карельский перешеек. Но и в первые годы советского режима, не без нашей помощи, были попытки революций в Венгрии и Германии, которые провалились и показали, что рассчитывать на мировую революцию не приходится.

У Сталина по этому поводу не было никаких иллюзий. Он прекрасно понимал, особенно после войны с Финляндией, что плохо обученная, состоящая в массе своей из малограмотных крестьян (я помогал некоторым писать письма домой), вооруженная, в основном, винтовками одиночного боя армия не в состоянии противостоять германским войскам, уже имеющим опыт современной войны в Европе, и всячески стремился ее избежать или, хотя бы, отодвинуть. Нападение 22 июня повергло его в ужас и растерянность. Но военная доктрина «бить врага на его территории» оставалась и действовала. Времени на ее пересмотр уже не было.

Красная Армия готовилась к наступательным боям лишь в ответ на нападение извне, а вовсе не как к упреждающему удару, что бы ни говорил Виктор Суворов.

Многое из того, о чем пишет Виктор Суворов — объективные факты. И танки БТ на колесно-гусеничном ходу предназначались не для российских, а для западных, читай германских, дорог, и самолеты ТБ-3 могли достичь Берлина. И достигли.

Вот одно из свидетельств нашей подготовки к «нападению» на Германию. Вспоминает Давид Розенблат, башенный стрелок 78 танкового полка 39-й танковой дивизии, стоявшей в Черновцах: «В дивизионном парке было 170 танков Т-26, участвовавших в финской войне. Все они стояли на КОЛОДКАХ. По тревоге успели «обуть» только десять машин. Но вскоре кончилось горючее и боеприпасы и эти десять остались на дорогах…» ТАК мы собирались напасть на Германию.

Гитлер и Сталин. Можно без большой натяжки поменять местами эти две фигуры ушедшего века, во многом определившие его судьбу. Гитлер, считающийся «преступником номер один» (есть книга Д. Мельникова и Л. Черной с таким названием), поднял Германию с колен после Версальского мира. Сталин уничтожил интеллигенцию, разорил крестьянство и обрек страну на голод. Часто ссылаются на Черчилля, сказавшего: «Сталин принял страну с сохой, а оставил с атомной бомбой». Но кто докажет, что при демократическом правлении она не достигла бы большего?

Сталин проморгал подготовку Германии к нападению на СССР. Мало того, до половины седьмого утра 22 июня он не давал разрешения на ответные действия. В докладе Жукова о полководческой деятельности Сталина говорится: «…Кроме просчетов в оценке обстановки, неподготовленности к войне, с первых минут возникновения войны в Верховном руководстве страной в лице Сталина проявилась полная растерянность в управлении обороной страны, использовав которую противник прочно захватил инициативу в свои руки и диктовал свою волю на всех стратегических направлениях».