Василий Балакин - Фридрих Барбаросса

Так какова же судьба имперской идеи Фридриха Барбароссы? Пройдя вместе с ним весь путь от вступления на престол до рокового шага в воды реки Салеф, читатель имел возможность убедиться, что за долгие тридцать восемь лет его правления не раз претерпевали изменение приоритеты его внутренней и внешней политики. Развивалась и сама имперская идея. После вынужденных уступок и компромиссов первых лет правления созрел план укрепления центральной власти и имперского единства при опоре на земельные владения рода Штауфенов и экономическую мощь Северной Италии, покорившейся императору. Прозвучало определение «Священная империя». Для Барбароссы имперская идея как таковая и вверенная ему Богом Империя до конца его дней оставались священными. Ради них он не знал покоя, то и дело подвергая смертельному риску саму свою жизнь.

Правда, остается без ответа вопрос: не совершил ли Барбаросса трагическую ошибку, упорствуя в своей восемнадцатилетней конфронтации с папой римским Александром III? Не разумнее ли было договориться с ним, дабы в полном единодушии с главой римской церкви править «христианской империей» — западным христианским миром, как это было во времена Карла Великого и Оттона Великого? Как мы помним, первоначально целью нового короля Германии Фридриха I Штауфена и было достижение паритета со Святым престолом, но в какой-то момент Барбаросса, видимо, под влиянием своих первых успехов в Италии соблазнился мыслью о подчинении себе римского понтифика, о низведении его до положения епископа Рима — одного из многих имперских епископов, подвластных императору. Сыграло свою роль влияние эрцканцлера Райнальда Дассельского, пожалуй, еще более решительного и непреклонного сторонника идеи верховенства Империи над папством, чем сам Барбаросса. После смерти Райнальда император предпринял ряд попыток сближения с Александром III, не увенчавшихся позитивным результатом. Продолжилось проведение политики с позиции силы.

Переломным моментом для Барбароссы стало поражение при Леньяно. Это был момент истины: единственный путь спасения Империи — через примирение с папой Александром III. Результат превзошел ожидания: пройдя через унижение, Фридрих поднял, благодаря апостолическому благословению, свой авторитет выше прежнего и укрепил собственные властные позиции в Италии, пусть и не в тех масштабах, как в пору оглашения Ронкальских постановлений. Начался новый этап реализации имперской идеи, отмеченный очевидными успехами, вдвойне приятными оттого, что достигались они преимущественно мирным путем. Соглашения с городами Ломбардской лиги и Сицилийским королевством и женитьба Генриха на Констанции послужили предпосылкой для небывалого роста могущества Штауфенов. Правда, самому Барбароссе не суждено было дожить до того дня, когда корона Сицилийского королевства досталась его сыну Генриху VI и империя Штауфенов раскинулась от берегов Северного и Балтийского морей до южной оконечности Сицилии.

Вопреки встречающимся в трудах историков утверждениям, Генрих VI вовсе не отказался от имперской идеи ради якобы более приземленных целей, занявшись укреплением собственной власти, прежде всего в самой Германии, со времен Оттона I являвшейся главной опорой Империи. В частности, он приложил немало усилий к тому, чтобы обеспечить наследственность королевской власти, ликвидировать практику избрания очередного короля коллегией наиболее могущественных князей, и весьма преуспел. В этом смысле он скорее продолжил дело Барбароссы, нежели отрекся от него. Империя уверенно двигалась к зениту могущества, когда скоропостижная, безвременная смерть Генриха VI всё перечеркнула. Последовали десятилетия кровавой борьбы за власть, в ходе которой и было разрушено величественное здание Священной Римской империи, над возведением и укреплением которого трудились Фридрих Барбаросса и Генрих VI. При Фридрихе II Гогенштауфене многое удалось восстановить, и Империя не погибла окончательно, просуществовав, непрерывно видоизменяясь, еще пять с половиной веков, правда, оставив далеко в прошлом свои лучшие времена. Людям не хотелось ее окончательной гибели; напротив, многие мечтали о ее возрождении, потому-то и зародилась легенда, предвещавшая возвращение строгого, но справедливого императора Фридриха Барбароссы.