Е. Готтендорф - Герман Геринг

Мавзолей был устроен в старом военном укреплении из камня и бетона, стены которого имели толщину около двух метров. Сэр Фиппс написал в отчете своему министру (после сообщения о печальной участи бизона), что никогда не видел до этого такой оригинальной и красиво оформленной постройки.

…Свинцовый гроб с телом Карин привезли из Швеции по железной дороге. На станциях по пути следования были вывешены флаги с траурными лентами и стояли женщины и дети, встречавшие и провожавшие поезд. На церемонии похорон присутствовали Гитлер, члены семьи фон Фок и графов Розен и сын Карин, Томас Кантцов. 19 июня 1934 г. останки Карин были похоронены в земле Германии.

За два дня до этого вице-канцлер фон Папен выступил с речью в университете города Марбург, в которой осудил попытки НСДАП подавить другие националистические партии, указал на ошибочность политики притеснений католической церкви и на опасность превращения Германии в гетто, изолированное от других стран Европы. Он упомянул также о преследованиях интеллигенции, о попытках заткнуть рот газетам, о терроре. Он назвал абсурдными призывы к «непрерывной революции снизу», ведущие к насилию и несправедливости, и выразил надежду, что германский народ сумеет распознать опасность такой политики. «Нельзя заставлять весь народ жить по законам воинской дисциплины, как в казарме, это противоречит человеческой натуре, и это я говорю вам с полной уверенностью, как старый солдат!» — заключил Папен свою речь.

Нацисты поспешили принять меры. Доктор Юнг, составитель речи, был арестован, а на Папена пожаловались президенту, который тут же подписал указ о его смещении, сказав: «Раз ему не нравится дисциплина, пусть он почувствует на себе, что это такое!»

Смелая речь фон Папена, выступившего от лица правой оппозиции, произвела большое впечатление в Германии. Геринг узнал об этом из донесений своего «Центра исследований» и предупредил членов Прусского государственного совета: «Не стоит верить этим слухам о «второй революции»! Первую революцию осуществил фюрер, он же проведет и вторую, если сочтет нужным. Если же нет — мы должны быть готовы выступить против любого, кто попытается противостоять его воле!»

30 июня 1934 г. произошла решающая схватка за власть, окончившаяся в пользу Гитлера, в которой Геринг с самого начала стал на сторону фюрера. Для этого у него имелись достаточно веские причины. «Центр исследований» донес ему, что вожди СА называют его «жирным боровом» и уже решили «убрать его в нужную минуту». Помимо опасений за свою жизнь и благополучие, у него имелся и трезвый политический расчет, подсказывавший ему, что в назревавшем конфликте нужно примкнуть к Гитлеру. Ведь руководство рейхсвера открыто заявило о своей поддержке канцлера, и Гитлер пообещал за это генералам, что армия будет единственной вооруженной силой в стране; более того, он подтвердил свое обещание публично, выступив 4 июня 1934 г. с заявлением «О профессиональном поведении германского солдата»; таким образом, все говорило за то, что вооруженное восстание СА (если оно состоится) потерпит неудачу. Зыбкое согласие, установившееся между «правыми реакционерами» и «просоциалистическим» руководством СА, могло быть нарушено в любое время, еще до смерти Гинденбурга.

Надо сказать, что Гитлеру очень не хотелось выступать против Рема, и он долго колебался, прежде чем пойти на крайние меры. Рем был его давним другом, немало сделавшим для нацистского движения. «Я благодарю Всевышнего, — сказал ему однажды Гитлер, — что он послал мне такого верного товарища по оружию!» Но политическая необходимость взяла верх. Гитлер не мог обойтись без финансовой поддержки промышленников, в которых вселяли ужас буйные соратники Рема, грозившие совершить в Германии «социалистическую революцию»; Гитлеру была нужна и поддержка армии, офицеры которой с презрением относились к надеждам Рема включить свое разношерстное воинство в состав регулярных войск. Поколебавшись, Гитлер принял решение, попытавшись, правда, еще раз уговорить Рема отказаться от своих «левых» взглядов. Но фюреру пришлось считаться и с мнением других своих сподвижников — Геринга, Гиммлера и Геббельса, ненавидевших Рема.

Когда Геринг вернулся в Берлин с траурной церемонии в Шорфгейде, у его статс-секретаря Пауля Кернера уже лежал в сейфе список лиц (сторонников Рема), подлежавших аресту и ликвидации. 10 июня газета «Фолькишер беобахтер» опубликовала приказ Рема, отданный штурмовым отрядам, в котором говорилось: «Если враги СА питают надежду, что мы, находясь в отпуске, не сможем стать в строй, то они заблуждаются. Ответ будет дан в свое время и в надлежащей форме. СА есть и будут надеждой Германии и средством решить ее судьбу!» Этот приказ показал, что Рем не оставил своих замыслов о захвате власти и после беседы с Гитлером.

Летний отпуск личного состава СА начинался с 1 июля, а 24 июня генерал-полковник фон Фрич отдал войскам приказ «подготовиться, соблюдая осторожность, к отражению атаки штурмовиков, которая обязательно последует». Здесь стоит отметить, что регулярная армия сильно уступала отрядам СА по численности (почти в шесть раз). К тому же Рем и его командиры вовремя узнали о мерах, предпринятых генералами, и собрались на совещание в городе Бад Висзее (где отдыхал Рем), чтобы договориться об ответных шагах. Некоторые штурмовые отряды были подняты по тревоге и переведены на военный режим службы.

В это время Гитлер совершал поездку по Рейнской области, где вел переговоры с представителями местных финансовых и деловых кругов, но Геринг нашел возможность сообщить ему о результатах прослушивания телефонных разговоров. Потом они имели краткую встречу в Берлине, во время которой договорились, что Гитлер возьмет под контроль ситуацию в Баварии, а Геринг — в Берлине и в Пруссии. Рейхсвер же просто стоял в готовности, ожидая приказа своего командующего; поэтому для выполнения активных действий можно было использовать только отряды СС и полицию, все еще находившуюся в подчинении у Геринга.

Рем медлил с выступлением, на 30 июня он не планировал никаких новых шагов. Утром 29 июня газета «Фолькишер беобахтер» напечатала заявление министра вооруженных сил фон Бломберга «О лояльности армии», начинавшееся словами: «Позиция вооруженных сил ясна и недвусмысленна. Мы служим государству, охраняя его от внутренних потрясений, и поддерживаем его руководителей, гарантирующих армии роль единственной вооруженной силы в стране, как и признание и доверие со стороны народа и государства». Это выступление послужило Гитлеру сигналом для начала решительных действий. 30 июня он предпринял активные меры в Баварии, а Геринг — в Берлине. Гиммлер и Гейдрих взяли на себя грязную работу по «ликвидации нежелательных элементов».