Артем Рудаков - Лаки Лючано: последний Великий Дон

— Вы хорошо говорите по-английски, — похвалил Чарли.

— Еще я знаю французский и немецкий, — ответила Гай, — так было принято у нас в семье.

— Могу я узнать ваше настоящее имя?

— Конечно. Меня зовут Наташа. Но я прошу вас никогда не произносить это имя. Оно принесло мне одни несчастья.

Чтобы стать ей немного ближе, Чарли попросил:

— Расскажите мне о России.

Глаза Гай затуманились.

— Россия… — вздохнула она, — Россия безгранична. Эта страна не имеет конца и начала. Она, как вечность, молчалива и нетленна…

Чарли уже не различал слов. Ее голос действовал на него как-то странно успокаивающе и затрагивал такие струны его души, о существовании которых он даже не подозревал. С юных лет Чарли считал всех женщин потаскухами, каждая из которых имеет твердую, фиксированную цену. Но теперь пришлось немного пересмотреть взгляды на жизнь. Выяснилось, что он знает все о шлюхах и ничего не знает о женщинах. А еще выяснилось, что между двумя этими словами существует весьма ощутимая разница.

Рождество и Новый год Чарли встречал в компании Гай. Заметив, что он всерьез увлекся одной женщиной, друзья реагировали на это по-разному. Джонни Торрио, который в свое время убрал Джима Колоссимо по аналогичной причине, опасался, как бы Чарли не размяк от любви. Мейер Лански, все в жизни рассматривавший с позиции: выгодно-невыгодно, не уставал поражаться: «Чего он в ней нашел?» Один лишь Багси Сигел, бабник из бабников, сказал: «Понимаю тебя, дружище, ты знаешь, со мной творится то же самое. Есть тут одна блондиночка, я по ней просто с ума схожу», чем безмерно удивил Чарли. Первая ночь, проведенная с Гай в канун нового 1929 года, убедила его, что он не ошибся в выборе. Гай занималась любовью страстно и самозабвенно. Ни одна даже самая опытная проститутка, не могла вызвать у Чарли такую гамму чувств и ощущений. После той грязи, которая его окружала весь день, он отдыхал душой, засыпая в объятиях Гай. Она стала ему необходима.

В мае 1929 года Чарли предложил Гай поехать с ним в Атлантик-Сити.

— Как-то не верится, что мы поедем туда просто так, — проницательно сказала она.

— Чтобы жить в роскошном отеле, нужно много работать, — парировал он.

Чарли ничего не скрывал от своей женщины. Она была в курсе всех его дел. Похоже, ей это даже нравилось. В ее присутствии он часто разговаривал по телефону с известнейшими гангстерами. Особенно ей нравилось слушать компрометирующие сведения о чиновниках. На Луканиа работала специальная команда, которая копалась в грязном белье всевозможных шефов и боссов. Чтобы доставить Гай удовольствие, Чарли подключал параллельный телефон и они вместе слушали, какие половые извращения по вкусу некоему конгрессмену или сколько денег просадил на скачках некий лейтенант полиции.

В ночь перед отъездом Чарли не мог уснуть.

— Тебя что-то беспокоит? — спрашивала Гай.

— В Атлантик-Сити будет большая сходка, — медленно, как бы нехотя ответил он, — такой еще никогда не было. Уважаемые люди съедутся со всей страны. Если я смогу убедить их в необходимости перемен, мое имя войдет в историю.

Гай не на шутку обеспокоилась. Раньше Чарли не говорил ничего подобного.

— Понимаешь, — продолжал он, — я с детства верил в свое предназначение. Vocazione. Не знаю, как мне это приходило в голову, но иногда я чувствовал: еще немного, и я сделаю что-то… — Чарли запнулся, пытаясь подобрать необходимые слова, — чего никто не делал до меня и никто не сделает после. Теперь время пришло.

— Что ты задумал?

— Я хочу создать новую Организацию, в которую войдут все банды Америки. Это будет во много раз круче, чем мафия. Вся нелегальная деятельность сосредоточится в наших руках. Ни один доллар не пройдет мимо нас. Мы будем контролировать бизнес, политику, промышленность во всей стране. Мы купим каждого полицейского, каждого прокурора, каждого судью. Наши люди будут заседать в конгрессе и в сенате. Может быть, нам даже удастся продвинуть своего человека в Белый дом. А что, это Америка, здесь нет ничего невозможного. У нас достаточно денег, чтобы профинансировать избирательную кампанию любого человека. У нас есть люди, обязанные нам. И тогда мы будем править этой страной так, как нам захочется.

Гай невольно отодвинулась. В темноте глаза Чарли горели адским огнем. От него исходила темная, пугающая сила. Почувствовав страх женщины, он засмеялся:

— Вот тогда я смогу нарядить в «бетонные бушлаты» всех этих старых мерзавцев, которые отравляют мне жизнь… Так ты поедешь со мной?

Конгресс гангстеров состоялся 16–19 мая 1929 года в Атлантик-Сити, на территории Никки Джонсона. Без преувеличений можно сказать, что с него началась новая эра организованной преступности в Америке. То, что предлагал Чарли, было просто и гениально. Все преступные группировки должны на равных правах войти в новое сообщество, условно именуемое «синдикат». Управление этой махиной осуществляет Высший Совет, состоящий из семи самых авторитетных боссов, кандидатуры которых единогласно утвердит «высокое собрание». Назначение Высшего Совета — отстаивать интересы всего сообщества в целом, не допускать развязывания междуусобных войн, по справедливости решать споры между бандами и уничтожать всякого, чьи действия создают угрозу безопасности синдиката. Каждый из семи членов Высшего Совета, помимо управленческих функций, головой отвечает за свой, конкретный участок работы, который выделит ему конгресс. Оценив выгоды этой идеи, боссы были готовы носить Чарли на руках. Ведь каждый из них теперь обладал абсолютно неограниченной властью в своих владениях. Любая конкурирующая банда автоматически противопоставляла себя всему синдикату и была заведомо обречена. Кроме того, следует упомянуть еще об одном, очень важном событии. Конгресс гангстеров в Атлантик-Сити вызвал к жизни чудовищного кровавого монстра, который войдет в историю под названием «Корпорация убийств» [20] В среде гангстеров это название никогда не употреблялось. Его придумали и ввели в обиход журналисты. Гангстеры использовали другое название: «Бруклинское объединение». . Ее создателем стал Лепке Бачелтер, поскольку подходящие головорезы нашлись на его территории, в Бруклине.

…Это случилось в октябре 1927 года. Эйби Рильз, по прозвищу Кид Твист пришел к своему боссу Мейеру Шапиро и потребовал долю в игорном бизнесе. Взбешенный босс приказал телохранителям спустить Кривого с лестницы. Банда братьев Шапиро крепко держала в руках Браунсвилл, пригородный район Бруклина. Казалось, у Рильза был только один выход — как можно скорее уехать из Нью-Йорка. Вместо этого он сплотил вокруг себя небольшую шайку готовых на все парней и объявил войну братьям Шапиро. При первой же попытке убрать Мейера Шапиро Рильз был ранен, а двое его сообщников убиты. Однако конкуренты рано праздновали победу. Кривой Эйби заключил союз с бандой сицилийских беспредельщиков из пригорода Оушен-Хилл, которой руководили два Фрэнка — Хэппи Мойон и Дашер Аббандандо. Совместными усилиями Рильз и Мойон одержали победу в войне. Сразу же между молодыми чрезмерно жадными главарями возник конфликт. От взаимного истребления их удержал Лепке, здраво рассудивший, что бьющую через край энергию обоих боссов лучше направить в иное русло. На сходке он сказал им: «Ребята, у меня есть для вас хорошая работенка» — и заставил помириться, пригрозив, что в противном случае пристрелит того и другого. Так, через некоторое время, было создано «Бруклинское объединение», или «Корпорация убийств».