Артем Рудаков - Лаки Лючано: последний Великий Дон

Слушание дела началось 10 июля 1935 года. Учитывая настроение общественности, Ричард (Дикси) Дэвис не стал изобретать какие-то новые методы защиты. Как это было в Сиракузах, он представил своего подзащитного в ипостаси невинной жертвы собственных плохих советов и непопулярного прохибишена.

— Ваша честь, господа присяжные заседатели, — с апломбом заявил Дикси, — в любом случае, каково бы ни было решение, которое вы примете по велению совести, хочу вам напомнить, что мистер Шульц искренне готов выполнить свой долг налогоплательщика и внести в государственную казну сто тысяч долларов, хотя и мало вероятно, что с точки зрения закона он должен государству хотя бы один цент.

Присяжные обдумывали свое решение более суток. К исходу тридцать шестого часа старший присяжный Леон Шапен объявил:

— По нашему единодушному мнению, представленных улик недостаточно для вынесения обвинительного приговора. Подсудимый не виновен.

Зал буквально взорвался от криков восторга. Все мужское население Мэлона предвкушало торжественную попойку, которую устроит старина Шульц в честь своего оправдания. И старина Шульц действительно не подкачал. На прощальном банкете он произнес прочувствованный тост:

— Друзья мои, я благодарен вам за вашу единодушную поддержку. Мы вместе утерли нос этим чинушам, которые хотели несправедливо поступить со мной. Я никогда не забуду ваш прекрасный город.

Приехав в Нью-Йорк, Шульц прежде всего направился в отель «Ритц Тауэре». Дорогу в апартаменты Лаки Лючано ему преградил Джо Рао. За плотными дубовыми дверями слышались крики.

— Что там творится? — спросил Датч у Джо Рао.

— Семейная ссора, — вздохнул тот.

Голландец нервно замахал руками:

— Послушай, Джо, мне на это наплевать. Это не мои проблемы. Я хочу поговорить с Лаки. Ты слышал? Срочно!

Рао снова тяжело вздохнул и прислушался.

— Хорошо, я попробую, — не слишком уверенно сказал он и осторожно постучал в дверь. Стучать пришлось еще минуты три, прежде чем перебранка стихла. Разъяренный Лаки открыл дверь и набросился на своего телохранителя:

— Я же сказал тебе, твою мать, я же тебе сказал: меня нет!

— Босс, тут особый случай, — виновато ответил Рао. Увидев Шульца, Лаки невольно запахнул свой шелковый халат.

— Датч? С возвращением, рад тебя видеть. Ну, проходи.

Выпив предложенный коньяк, Голландец сказал:

— Чарли, объясни мне, что случилось с моей организацией?

Он говорил спокойно, не повышая голоса, и это очень не нравилось Лаки, потому что было непохоже на Голландца.

— Власти взялись за тебя слишком круто, — стал объяснять Лючано. — Мы не знали, что с тобой будет, поэтому, чтобы соблюсти твои интересы, пришлось временно разделить твой бизнес между нашими друзьями. Ты понимаешь? Это было сделано для того, чтобы никто не прибрал твою организацию к рукам и не стал тебе поперек дороги.

— Ну, теперь-то я вернулся, — заметил Голландец, — и беру все в свои руки.

Чарли Луканиа ответил не колеблясь:

— Конечно. Ты имеешь на это полное право.

Но его миролюбивый тон не обманул Шульца. Шульц понял, что Высший Совет похоронил его заживо. Бушующую внутри ярость он не мог погасить кровью кого-то из семи главных боссов — это означало неминуемую смерть для него самого. Но был один червяк, которого Датч намеревался раздавить с особым удовольствием.

Заслышав о возвращении босса, Бо Уайнберг не на шутку испугался. Главное, он не знал, как себя вести и что делать. Известно Шульцу, что он ведет двойную игру или нет? Что лучше: исчезнуть, пока не поздно, или сделать вид, будто все в порядке? Бо терялся в догадках и не знал, что его уже ищут люди Голландца.

Датч Шульц просидел возле телефона до самого вечера. Наконец около девяти часов в офис позвонил Лулу Розенкранц и сообщил, что Уайнберга нашли в Ньюарке. Бо пытался связаться с кем-нибудь из членов Высшего Совета, но всюду ему отвечали: «Их нет». Отчаявшийся Бо решил ехать в Нью-Йорк, прямо в «Ритц», к Лаки Лючано и любой ценой добиться аудиенции. Он все еще надеялся получить обещанную защиту и не знал, что Высший Совет давно оформил его в покойники.

Бо сунул в карман револьвер и вышел на улицу. Возле подъезда стоял автомобиль с потушенными фарами. Дверцы распахнулись. Из машины вышли трое мужчин. Узнав их, Бо сразу ослабел.

— Сволочь! — взвизгнул Голландец и вцепился ему в горло. Неизменные телохранители Розенкранц и Ландау с оружием наготове стояли рядом. Хотя Бо был на голову выше Шульца и по крайней мере в два раза шире в плечах, он даже не пытался оказать сопротивление — настолько силен был внушаемый Голландцем страх.

— Сволочь мокрожопая! — вопил Датч, яростно встряхивая белого как мел Бо Уайнберга. — Подонок, мразь недоношенная, ты что думал, я ничего не узнаю?!

С перекошенным от ненависти лицом Шульц выхватил «кольт» и шесть раз выстрелил Бо в живот. Без единого звука тот мешком рухнул на тротуар. Взбесившийся Шульц пинал ногами лицо мертвеца до тех пор, пока оно не превратилось в кровавую кашу. Розенкранц и Ландау тревожно оглядывались по сторонам, но вмешаться не осмеливались. Наконец, отведя душу, Шульц приказал:

— Утопите этот кусок говна. Только так, чтобы он не всплыл.

Тело Бо Уайнберга залили бетоном и бросили в Гудзон. Вода тихо всплеснула. Круги разошлись за две минуты.

— Был Бо и нету, — глядя в воду, задумчиво изрек Лулу Розенкранц.

Расправившись с предателем, Датч Шульц потребовал созыва Высшего Совета. На сходке он довольно резко заявил, что Тома Дьюи нужно убрать. Мнения разделились. Но большинство присутствующих все же высказались «за». Лаки Лючано поручил это дело Альберту Анастасиа.

За голову прокурора была назначена щедрая награда — пятьдесят тысяч долларов. Анастасиа пустил по следу Дьюи команду убийц. Они выяснили, что прокурора хорошо охраняют полицейские в штатском, из дома он почти не выходит, однако регулярно обедает в одном и том же драгсторе, а после трапезы обязательно выходит в туалет — сполоснуть руки. Для гангстеров это был шанс, поскольку они узнали, что охранники Дьюи остаются за дверью. Киллеры собирались спрятаться в туалетных кабинках, застрелить прокурора из пистолетов с глушителями, а затем спокойно скрыться.

Разработанный Альбертом Анастасиа план был утвержден Высшим Советом. Убийство Дьюи назначили на четверг 20 октября 1935 года. Но в тот день произошел непредвиденный случай: первый раз в жизни прокурор направился в «Уотворт билдинг», минуя свой излюбленный драгстор. Суеверный Лаки Лючано увидел в этом недобрый знак и решил аннулировать заказ. Тогда разъяренный Шульц заявил, что сам займется «этой задницей Дьюи» и лично прикончит его.

Боссы встревожились. Убийство Дьюи могло вызвать небывалое возмущение общественности. И тогда Чарли Луканиа предложил: