Анатолий Корольченко - Маршал Рокоссовский

К берегу устремляются катера штурмовой группы. Триста десантников должны принять на себя огонь немецкой обороны.

Вот бесстрастные строчки документов:

«Первым проник в гавань сторожевой катер № 0131, который под огнем противника высадил на защитный мол штурмовой отряд и группу навигационного обеспечения. Несмотря на сопротивление немецких автоматчиков, засевших на молу, штурмовой отряд овладел маяком. Сторожевой катер № 013 ворвался в гавань вторым и, прочесав огнем все причалы, прошел к бонам с целью поверки, открыты ли боновые ворота.

В 4.12 минут крейсер «Красный Кавказ» подошел к широкому молу для пришвартовки. Началась перевозка десанта с кораблей сторожевыми катерами. Всего таким образом был высажен штурмовой отряд, 1100 человек с крейсера «Красный Крым», 323 человека с крейсера «Красный Кавказ»»…

Весь день шли упорные уличные бои в Феодосии. Противник яростно сопротивлялся, цепляясь за каждую улицу, каждый дом. К исходу дня неприятеля все же удалось выбить из города.

За два дня боев только в районе Феодосии враг потерял свыше двух тысяч солдат и офицеров. Более тысячи их было взято в плен.

Продвижение войск 44-й армии на север создало угрозу окружения всей Керченской группировки противника.

Гитлеровское командование вынуждено было отменить «генеральный» штурм Севастополя, срочно перебросить дивизии к Феодосии.

По признанию командующего 11-й немецко-фашистской армией в Крыму Манштейна, судьба его войск «висела на волоске».

В ночь на 7 февраля находившиеся в авангарде 151-я и 320-я стрелковые дивизии подошли к Азову и с ходу атаковали немецкий гарнизон. Опасаясь окружения, гитлеровцы отступили за Дон.

Утром Василий Афанасьевич был на городском валу, откуда открывался широкий вид на скованную льдом реку и широкие, уходящие в туманную даль с рыжим камышом донские гирлы.

И хотя забот было невпроворот, донские просторы вызывали мысль о родной стороне. Село, где он родился, на Хопре, и его воды текут сейчас под ледовым панцирем к Азовскому морю. Дул пронизывающий тело ветер, обжигал.

Рядом с командующим два полковника, натянули на уши папахи, комдивы Саркисян и Зажигалов.

— Показывайте, где ваши полки?

С Южного фронта уже поступила директива на дальнейшее наступление в обход Ростова с юга.

— Мои полки ушли вот в этом направлении, по той дороге, — указал полковник Саркисян.

Правее 151-й стрелковой наступала дивизия Зажигалова. Она ввязалась в огневой бой и медленно продвигалась вдоль широкой дороги, ведущей к Ростову.

Командарм неудовлетворенно крутнул головой:

— Запомни, Алексей Николаевич, нет у немцев укрепленных рубежей, узлы сопротивления надо обходить. Не получилось в одном месте, ищи в другом, никак нельзя терять время. Вперед и только вперед!

Полковник Зажигалов начал было объяснять, но командарм не позволил продолжить.

— Поедем в авангардный полк.

Решительно зашагал с вала к стоявшим вездеходам. Сел за руль, усадив усача-водителя на заднее сидение.

— Не отставать! — бросил он комдивам.

Виллис сорвался с места, словно застоявшийся конь.

Разбрасывая в стороны мокрый снег, мчался по дороге, обгоняя колонны пехоты, повозки, груженные военным добром автомобили. Было видно, что за рулем опытный водитель.

У одного из мостов лежал убитый. Неестественно разбросаны ноги в кирзовых сапогах, высоко закинуты полы шинели. Солдат прижался стриженой головой к земле, будто вслушивался в ее звуки.

Миновав место нахождения командира полка, автомобиль резко затормозил у группы военных.

— Товарищ генерал, первый батальон энского полка ведет бой с противником на рубеже, — подбежав, начал доклад капитан-комбат и не закончил.

Впереди и справа со звоном загремели разрывы. Одна из мин попала в придорожный дом, и над крышей вспыхнуло облако пыли и сизого дыма. Выбежавший из дверей солдат стал медленно оседать. Вторая разорвалась у дорожной посадки, сыпанув по деревьям осколками.

— Какое решение, капитан? — спросил командарм, укрывшись с комбатом в кювете.

— Наступать…

— Прежде направь роту в обход. Пусть зайдет с фланга и оттуда атакует. А вы, командир дивизии, обеспечьте атаку надежным огнем артиллерии.

— Будет исполнено, — ответил Зажигалов.

Предпринятая через час атака увенчалась успехом.

Стрельба продолжалась, но доносилась она издалека. Преследование продолжалось.

— Товарищ командарм, на голодный желудок воевать нельзя, — улыбаясь, сказал Саркисян. — Алексей Николаевич предлагает перекусить.

— В самом деле, я ведь еще не ел! Со вчерашнего вечера.

Они расположились тут же у дороги. Пожелали успеха, выразили желание освобождать уже вслед за Азовом «ворота Кавказа» — Ростов.

— Неуверен, что так будет, — сказал командарм, — но гарантирую, что придется прорывать миусскую оборону.

— Какую? Миусскую? — переспросил Саркисян. — Это где же?

— А за Ростовом. У Таганрога. Скажу вам, серьезный рубеж. Готовьтесь сами и готовьте дивизии. Запомните, товарищи, что военным искусством мы еще не овладели. Допускаем и мы, и подчиненные досадные ошибки да промахи. Слишком дорогой ценой они обходятся. А суть нашего мастерства в том, чтобы добиваться победы малой кровью. Не только превосходством в силах, но и умением.

Как командарм и предвидел, армия к Ростову не пошла, ее повернули на запад. Овладев Недвиговкой и Синявкой, она продолжала наступление по берегу Азовского моря. Обходя Ростов с юга, она отрезала путь отхода противника на Таганрог. У степной реки Миус передовые ее дивизии натолкнулись на сильную, заблаговременно подготовленную оборону. И потянулись долгие дни напряженных боев. Казалось, им не будет конца. Они продолжались днем и ночью, то утихая, то разгораясь с новой силой.

Главные события происходили не у моря, а севернее, на участках 5-й ударной и 2-й гвардейской, а находившаяся у моря 44-я армия прикрывала их с фланга.

В ночь на 30 августа наши войска подошли к ключевой высоте немецкой обороны на Миусе — Саур-могиле. Судьба ее была предрешена. И тогда последовал приказ 44-й армии: атаковать противника в Таганроге.

Первыми в город ворвались части 130-й и 416-й стрелковых дивизий. Действуя с необыкновенной отвагой и решительностью, умело подавляя очаги сопротивления, они быстро очистили город от врага.

В полдень Василию Афанасьевичу позвонили из штаба фронта:

— Вечером слушайте по радио приказ Верховного. Постарайтесь не пропустить.

В доме, где располагался оперативный отдел штаба, установили радиоприемник. Настроили на волну. Помещение до отказа заполнили офицеры штаба и солдаты охраны и служб. Нетерпеливо поглядывали на часы. Наконец, в приемнике щелкнуло, послышался перезвон кремлевских часов. Он обычно предшествовал важным сообщениям.