Джордж Мейр - Лайза Миннелли. История жизни

К тому времени у Лайзы уже имелись неродной брат, отчим, мачеха, единокровная сестра по отцу, бывшая мачеха и еще сводная сестра и сводный брат по матери.

Что уж никак не назовешь романтичным в детстве Лайзы, так это постоянные скандалы, которые вспыхивали между матерью и отчимом, частые и загадочные отлучки последнего и новый порядок, согласно которому Лайзе вменялась в обязанность забота о неродном брате и сводной сестре, в то время как она еще едва могла позаботиться о самой себе. Нельзя сказать, чтобы опека над младшими детьми была ей не по вкусу. Как раз наоборот, Лайза опекала их всей душой, ведь они в этом нуждались. В их лице она обрела тех, на кого ей можно было излить свою любовь и от кого ее получить взамен, ведь теперь она почти лишилась возможности видеть отца, а мать с отчимом вряд ли могли дать девочке достаточно душевного тепла.

Воспоминания сестер друг о дружке представляются подозрительно размытыми и даже противоречивыми. Лорна предпочитает не помнить ничего, в то время как Лайза, словно нарочно, помнит то, что другие предпочли бы забыть. Собственно говоря, Лайза изобрела собственный способ фантазирования, которым умело пользовалась, чтобы слегка преувеличить свой жизненный опыт. «Парение», — как сама она называла его, сравнивая себя с невесомым перышком, подхваченным вихрем.

«Это значит притворяться, что ты не тот, кто ты есть на самом деле, — поясняла она. — Вы уподобляетесь пробке, подскакивающей на океанской волне. И как ни сильны волны, пробка всегда остается на плаву, ее нельзя потопить».

Джуди постоянно то напивалась допьяна, то накачивалась наркотиками, то пыталась наложить на себя руки, и никому до этого не было никакого дела, кроме Лайзы. К тому времени, когда Лайзе исполнилось двенадцать, она уже активно включилась в дежурства, стремясь уберечь мать от рокового шага, пытаясь прятать от нее таблетки, и ежеминутно была наготове, чтобы при необходимости, не мешкая, броситься к телефону и вовремя отправить мать в больницу.

В этот период Лайза сыграла несколько эпизодических ролей в картине с участием Люси Болл и Дези Арназа «Длинный, длинный трейлер» (1954 г.), в картине Арта Линклеттчера «Подростки говорят ужасные вещи» (1955), а также в 1956 году выступила вместе с матерью на сцене театра «Палас».

Выступление 1956 года, когда Лайзе исполнилось десять лет, можно в некотором роде считать началом ее карьеры в шоу-бизнесе. Разумеется, на счету у нее уже был целый ряд эпизодических ролей, однако сценический дебют Лайзы состоялся именно тогда, когда мать поманила ее на сцену «Паласа», Рок Хадсон поднял начинающую актрису с места, и та закружилась в танце под пение матери. Она произвела такое впечатление, что администратор зала в знак признания подарил ей пять долларов. Лайза сохранила банкноту как талисман — ведь это был, по сути, ее первый гонорар. Позднее, когда ей уже исполнилось тринадцать, Лайзу уговорили спеть на вечеринке у Ли Гершвин, куда она оказалась приглашена вместе с Винсенте и Джином Келли. Другие гости пришли в изумление от ее талантов, и Келли тотчас попросил девочку исполнить с ним дуэт в его следующей телепрограмме. Он намеревался спеть там знаменитую песню «Для меня и моей девчонки», потому что когда-то давно, в 1942 году, именно эту песню он спел вместе с Джуди.

Лайза с благословения отца и матери приняла участие в программе, и хотя номер явно удался и девочка получила неплохой опыт, надо сказать, что ни на критиков, ни на публику она не произвела особого впечатления. Ей предстоит выступить еще несколько раз, однако ни одно из этих выступлений не привлекло внимания зрителей. Среди первых появлений на публике хотелось бы выделить то, где Лайза выступила в качестве телеведущей перед показом «Волшебника из страны Оз», — дело в том, что спустя почти сорок лет ей выпадет возможность сделать это еще раз.

К 1958 году Сид и Джуди разъехались снова. Джуди запретила мужу приближаться к себе и детям и вскоре уехала выступать с концертами в Нью-Йорк. С собой она захватила весь свой выводок — Лайзу, Лорну и Джои, — хотя Лайза была нужна ей в первую очередь для того, чтобы присматривать за младшими детьми, да и за ней самой. Однако вскоре Джуди лишилась работы, а на ее гонорар властями штата Нью-Йорк за неуплату налогов был наложен арест. Джуди ничего не оставалось, как вернуться с детьми в Лос-Анджелес. Она в который раз помирилась с Сидом, забрала заявление о разводе и после нескольких месяцев отдыха уже могла давать небольшие концерты, правда, нельзя сказать, чтобы они пользовались большим успехом.

На Лайзе по-прежнему лежали обязанности по дому, такие, как походы по магазинам, ответы на письма поклонников, а также решение кое-каких личных дел матери, поскольку та была не в состоянии делать это сама. Надо сказать, что Лайза не чаяла в Джуди души, хотя и жила в вечном страхе, ожидая, какой номер матушка, того и гляди, выкинет.

В конце пятидесятых годов Сид пытался отучить Джуди от наркотиков и вернуть ей здоровье — главным образом с тем, чтобы она снова смогла зарабатывать концертами, и они наконец-то сумели рассчитаться с накопившимися долгами.

Выздоровление шло медленно и долго, а тем временем уже наступили шестидесятые годы. Лайза окончила восьмой класс и приготовилась идти в девятый, однако Джуди решила, что ей будет куда полезнее познакомиться с иным стилем жизни и иной культурой.

Джуди самой хотелось сменить обстановку, и к тому же ее манил столь любимый ею Лондон; она мечтала отдохнуть там в июле со своей подругой Кей Томпсон. Именно так появился на свет план, который она навязала Сиду, — а именно уехать из США и обосноваться всей семьей в Лондоне.

Позднее Лайза будет рассказывать: «Ей хотелось оставить в Америке все беды и несчастья и поселиться в городе, который она любила всей душой. В этом своем стремлении мама была такой забавной со всеми ее капризами, что я просто покатывалась со смеху. Я ей так и сказала, что тоже с удовольствием поселюсь в Лондоне». Так и произошло.

Для Лайзы и ее матери то была самая счастливая осень. Казалось, все ужасы, все напряжение, все тяжелые времена остались далеко позади. Лайза и Джуди напоминали скорее сестер, тем более что мать наконец-то прекратила глотать таблетки. В течение всего этого времени Лайза наблюдала, с какой любовью люди относятся к ее матери. Куда бы они ни пошли — в театр, по магазинам, на прогулку в парк или в ресторан, — неизменно повторялась одна и та же история — восторженные поклонники, жаждущие хоть краешком глаза взглянуть на свою несравненную Джуди Гарленд.