Винсент Буглиози - Helter Skelter: Правда о Чарли Мэнсоне

Когда 10 сентября ход процесса был возобновлен, я сделал в кулуарах следующее заявление:

“Одна из наших свидетельниц, Барбара Хойт, была вынуждена покинуть родительский дом. Мне не известны все детали, но ее мать говорит, что Барбаре угрожали: если она даст показания на этом суде, она сама и вся ее семья будут убиты.

Я уверен в двух вещах. Я знаю, что угроза не исходит от стороны обвинения и что она не исходит от моей тетушки, проживающей в Миннесоте.

Мне представляется наиболее вероятным, что угроза жизни Барбары поступила со стороны защиты.

Я сообщаю об этом лишь затем, чтобы адвокаты защиты и их клиенты знали: мы не намерены терпеть подобные вмешательства в ход процесса. Люди, ответственные за подстрекательство к даче ложных показаний, обязательно понесут наказание. Более того, когда наши свидетели займут свое место в зале суда, я постараюсь, чтобы они смогли рассказать присяжным о том, что им угрожали расправой. Это имеет прямое отношение к делу.

Предлагаю подсудимым довести мои слова до сведения своих друзей”.

Когда мы вернулись в зал судебных заседаний, мне пришлось выкинуть из головы подобные заботы и полностью сконцентрироваться на представляемых нами уликах. Наступил решающий момент. Звено за звеном, мы собирались привязать револьвер к ранчо Спана и к Чарльзу Мэнсону.

В пятницу, еще перед долгим перерывом, сержант Ли из отделения огнестрельного оружия и взрывчатых веществ ОНЭ показал, что пуля, извлеченная из тела Себринга, выпущена именно из этого револьвера “лонгхорн”. Ли заявил также, что, хотя остальные пули с того же места преступления (усадьба Тейт) существуют в виде фрагментов и не имеют достаточного количества бороздок для позитивной идентификации, он не нашел никаких отметин или характеристик, которые полностью отвергали бы вероятность, что и они также выпущены из того же оружия.

Когда я попытался задать Ли вопрос относительно еще одного звена той же цепи — найденных нами на ранчо Спана стреляных гильз, — Фитцджеральд попросил разрешения приблизиться к судейскому столу. Позиция защиты такова, заявил он, что гильзы получены обвинением в ходе обыска, проведенного без соответствующего ордера, и потому не могут быть представлены в суде.

“Предвидя, что защита может выразить подобный протест, — сказал я Суду, — я записал разрешение, данное нам Джорджем Спаном, на магнитофонную ленту. Запись находится в распоряжении сержанта Калкинса. Он ездил на ранчо вместе со мной”.

Только записи у Калкинса не оказалось. И теперь, спустя почти неделю, он по-прежнему не мог найти ее. В итоге мне пришлось вызвать Калкинса, чтобы он дал показания под присягой: Джордж Спан действительно разрешил нам обыскивать ранчо. На проведенном Канареком перекрестном допросе Калкинс отрицал, что лента "исчезла" или "утрачена"; "Я просто не сумел найти ее”, — сказал он.

В конце концов Олдер признал обыск правомерным, и Ли дал показания: под микроскопом обнаружилось, что гильза от патрона, выпущенного из револьвера в ходе тестов, и пятнадцать из найденных на ранчо Спана гильз имеют идентичные компрессионные метки.

Бороздки, фаски, канавки, компрессионные метки — после нескольких часов технических подробностей и более сотни протестов (в большинстве своем исходящих от Канарека) мы все же поместили револьвер, послуживший орудием убийств на Сиэло-драйв, на ранчо Спана.

Хоть Томас Уоллеман (тик Ти-Джей) и согласился дать показания, свидетельствовал он нехотя. Он так и не отмежевался от “Семьи”. Уезжал, возвращался снова… Казалось, Ти-Джея притягивает легкий жизненный стиль, но отталкивают воспоминания о той ночи, когда он видел, как Мэнсон стрелял в Бернарда Кроуи.

Я понимал, что не смогу упомянуть в суде сам факт стрельбы в ходе разбирательства виновности подсудимых, однако задал Ти-Джею ряд вопросов о событиях, происходивших непосредственно перед выстрелом. Он вспомнил, как, поговорив по телефону, Мэнсон попросил у Шварца его “форд” 1959 года выпуска, взял револьвер и вместе с Ти-Джеем подъехал к многоквартирному дому на Франклин-авеню в Голливуде. Остановив машину, Мэнсон протянул Ти-Джею револьвер и попросил засунуть оружие за брючный ремень.

В.: “Затем вы оба вошли в квартиру, это верно?”

О.: “Да”.

Расспрашивать о дальнейшем я не имел права. Теперь я показал Ти-Джею револьвер “хай-стандард” 22-го калибра и спросил: “Приходилось ли вам видеть это оружие и раньше?”

О.: “Мне так не кажется. Похоже, конечно, но я не могу быть уверен, знаете ли”.

Ти-Джей увиливал от прямого ответа, и я не собирался спустить ему это. В ходе дальнейшего допроса Томас признал, что этот револьвер отличается от виденного им в ту ночь лишь одним: не хватает половины рукояти.

В.: “Я полагаю, вначале вы посчитали, что это не тот же самый револьвер, но теперь, по вашим собственным словам, выходит, что он выглядит в точности так же”.

О.: “Ну, то есть я не знаю наверняка, тот ли это револьвер, но он выглядит совсем как тот самый. Таких револьверов полным-полно”.

Меня не беспокоило это маленькое преувеличение, поскольку Ломакс из “Хай-стандард” уже дал показания о том, что данная модель встречается относительно редко.

Хоть и ограниченные, показания Ти-Джея были крайне важны, поскольку он стал первым свидетелем, связавшим Мэнсона и револьвер.

Вечером мне позвонили из ДПЛА. Барбара Хойт находится в больнице в Гонолулу. Кто-то дал ей предположительно смертельную дозу ЛСД. К счастью, девушку вовремя успели доставить в больницу.

Я не знал множества деталей, пока не поговорил с Барбарой.

Сбежав с ранчо Баркера, хорошенькая семнадцатилетняя девушка вернулась домой. Она сотрудничала с нами, но с чрезвычайной неохотой согласилась выступить в суде; поэтому, когда девицы Мэнсона связались с нею вечером 5 сентября и предложили бесплатный отдых на Гавайях в обмен на отказ давать показания, Барабара приняла предложение.

Среди членов “Семьи”, помогавших убедить ее, были Пищалка, Цыганка, Уич и Клем.

Ту ночь Барбара провела на ранчо Спана. На следующий день Клем отвез Барбару и Уич к одному из конспиративных убежищ — дому в Северном Голливуде, снятому одним из новообращенных участников “Семьи”, Деннисом Райсом [180] Зрелый мужчина тридцати одного года, Райс имел обширную историю конфликтов с законом, уходившую в прошлое до 1958 года включительно, и обвинялся, как и Клем, в правонарушениях, варьировавшихся от незаконного владения наркотическими средствами до непристойного поведения в общественных местах. В настоящее время Райс отбывал условное наказание за оскорбление, нанесенное офицеру полиции. Новичок в “Семье", он быстро стал одним из ведущих членов группы. (Прим. авт.) .