Эйми Уоллес - Ученица мага. Моя жизнь с Карлосом Кастанедой

Как-то раз через два года после смерти Карлоса один человек, знакомый кого-то из группы, плакался мне, что ему трудно устанавливать отношения с непосвященными. Ему взбрело в голову выбрать кого-нибудь из вольнослушателей. Я спросила его, почему бы ему не поискать партнера за пределами этого довольно ограниченного числа людей.

«Абсолютно невозможно! Зачем? Все эти люди там — лишь человеческие формы ! Это не наш уровень!»

Я была в ужасе: «Ты считаешь, что нет никого достойного во всем мире вне этого маленького мирка?»

«Но все хотят ухаживаний! — настаивал он, — Они в ловушке, только мы можем достичь состояния любви по-настоящему, как маги». «Почему бы, — осторожно предположила я, — не поступить как Пигмалион? Довести партнера до „своего уровня“». Он просиял: «Точно! Я бы смог это сделать!»

Я была озадачена. Почему эти самоотверженные люди, проехавшие сотни миль, проводящие тысячи часов на занятиях по тенсегрити, потратившие все свои сбережения на семинары, так неподатливы на изменения? Может быть, мир магов и колдунов притягивает истерзанные, измученные души? Моя душа — идеальный тому пример. Но в конце концов я сделала свой выбор, сражалась за эту жизнь.

Или он привлекает самых худших из непоследовательных и самонадеянных? Или, как было написано авторами « Записок гуру », «многие вполне уравновешенные люди оказывались под влиянием гения уровня Кастанеды»?

После того как Тилди выслали в Италию, Карлос передал мне через Флоринду драгоценности со словами: «Спасибо за твою доброту, amor . Она была сложным существом».

В то же время Равена оставалась жить у меня. Сложилась невыносимая ситуация: ведьмы презирали Равену за ее потребности, но не могли решить, что с ней делать. Ничего не говоря, я взяла все в свои руки. Я исполнила самый прагматичный магический трюк, которому научил меня Карлос, — если мне нужно было, чтобы кто-то уехал, он советовал побрызгать собственной мочой углы в комнате или двери. Трюк с мочой помог Саймону сотворить чудо в знаменитой голливудской студии. Карлос утверждал, что это способствовало разорению компании и позволило ему начать свой собственный бизнес. Саймон рассказывал, что приходил по ночам в это здание с бутылочкой распылителя на протяжении месяца. Я использовала этот прием несколько раз, и он меня не подвел, да и другим не сделал ничего плохого. Он просто спровоцировал… перемены .

Я, ничего никому не сказав, опрыскала один раз комнату Равены. А на следующий день позвонила Флоринда и сказала: «Скажи ей, что пришло время уйти».

Как только Равена и Тилди ушли, ведьмы стали часто приходить ко мне в гости. Я не была включена в большую группу, но была внутри чего-то такого, что заставляло меня носиться с самого утра и до того мгновения, когда я в изнеможении проваливалась в сон. И эта жизнь была гораздо лучше, чем жизнь среди чопорных мальчиков и девочек. Эта новая жизнь включала шампанское, плавание и солнечные ванны, я больше не носила чьи-то туфли и не постригалась так коротко, как это было принято у всех.

А магическая бутылочка с распылителем? Я убедилась, что это не поддается объяснению.

Позже я выяснила подробности грехопадения Равены. Она попросила Карлоса разрешить ей пропустить представление в «Театре магии» ради своей презентации в Нью-Йорке. Он ответил: «Конечно!»

Вернувшись, она оказалась изгоем. Предполагалось, что она должна была знать: в ее жизни не было ничего важнее Театра. Многие из нас пострадали точно так же, усвоив лишь, что понять различие между «да» реальным, «да» безразличным и «да» фатальным совершенно невозможно. Лучше оставаться консервативным и проявлять лишь минимум активности.

Я симпатизировала Равене, и было жаль, что я не могу ей об этом сказать. У фаворитов было свободное время, это знали все. Меня отпустили на восьмидесятилетие моей матери; Гвидо решали поездки на презентации его книг, Клод имела свободное время, если выяснялось, что она ушибла палец на ноге.

Но даже фавориты, исключая Клод, ходили по лезвию бритвы. Знаменитая актриса пригласила Гвидо в Италию на вечеринку с большим количеством звезд. Дама оплачивала все счета знаменитостей: билеты на самолет, гостиницы и прочее . В последний момент Гвидо отклонил приглашение и отменил поездку.

Карлос был горд: «Если бы Гвидо уехал , он бы больше нас не увидел . НИКОГДА! Мы исчезли бы навсегда , мы бы ушли в Бесконечное без него. Они что? Хотят, чтобы он был придворным шутом? No jodas !»

Флоринда с этим не согласилась, сказав мне «Это его карьера, carajo ! Он должен тусоваться среди знаменитостей, поддерживать связи, это часть его работы!»

Тарина, так называемый «Оранжевый Скаут», однажды заняла такое важное положение в группе, что ее презрение не допускало меня на занятия и праздники в течение многих лет. Она была одним из снобов, которых я впервые встретила в «Гайа Букс» в Беркли. Тарина была на гребне успеха непосредственно перед Клод. Она получала существенную финансовую поддержку, имела огромную квартиру в Вестсайде, училась в UCLA, получала пособие, одежду и драгоценности. Флоринда была «мамкой», а Карлос — «папой». Тарина была его любимым сексуальным партнером и даже позволяла себе называть Муни «жирягой».

«Падение» Тарины произошло — как у меня и у Астрид — лавинообразно. Все началось с вымышленного греха, который вызвал гнев Карлоса, после чего он сказал, что Тарина совершила множество преступлений против него. Она стала позором перед лицом Космоса.

Слухи варьировались. Ее грехи включали слишком частые занятия в колледже (смешиваясь с людьми, она, таким образом, обретала «человеческую форму»), две автомобильные аварии, которые рассматривались как плохой знак. Абсурдный список «человеческих» неудач становился все длиннее.

Годом позже Тарина была госпитализирована для первой операции на кишечнике, после четвертой потребовалось уже колостомия. За несколько месяцев отлучения пышущая здоровьем женщина дошла до состояния, близкого к смерти. Она скрывала свою историю от докторов, пробуя вести себя как маг. Врачи полагали, что резкий упадок сил был связан со стрессом, и подозревали, что она лгала им о своей жизни. Тарина отрезала своих родственников по распоряжению Карлоса, поэтому он, а позже и Муни чувствовали себя обязанными оплачивать ее лечение, но только до поры до времени.

Через некоторое время Муни сказала мне, пожав плечами: «Мы только что послали ей десять тысяч долларов, которые Карлос платит тем, от кого хочет избавиться навсегда. Это отступная цена». Я и не предполагала, что такова была цена веры.

Во время моего последнего изгнания Карлос говорил слушателям воскресной школы: «Держитесь подальше от Эллис! Она темная лошадка, и я вижу, как она просто сходит с ума! Она приходит сюда, добывает, выгадывает, — она тот, кто побьет всех нас!» Он часто говорил Флоринде, что я была «самым лучшим борцом, которого он когда-либо видел», и Фло умоляла меня, чтобы я поняла, что его уважение, редко кому оказываемое, стоит намного дороже, чем его любовь. Он восхищался женщиной, которая могла «взять свое», которая всегда могла открыть дверь ногой.