Марианна Колосова - Вспомнить, нельзя забыть

От красных я не жду пощады,
От «белых» — радости не жду.
Моей душе Россию надо!
Она зовет. И я иду…

И, в Бога веруя по-детски,
Как жизнь, я Родину люблю!
На «эмигрантов» и «советских» —
Родных и русских не делю.

Родные мне и те и эти.
Ничьим не буду палачом.
Ни перед кем на этом свете
Не виновата я ни в чем…

Нынче я, волнуясь и тоскуя,
Запрещаю сердцу говорить,
Потому что надо жизнь плохую
Перестроить и перекроить.

Только разум жесткий и холодный
Все пути пройденные сочтет.
Враг чужой и враг неблагородный
В нас любовь к России не убьет!

День за днем к чудесной нашей цели:
К Родине, к победе и мечте.
Каждый час у злобы на прицеле —
В бедности, в работе, в простоте.

Обыск. Арест. Все обыкновенно.
Так же, как у красных в те года…
В Харбине в те дни нас незабвенно
Породнила русская беда.

На допрос японский злобный «кто ты?»
Их ответы: (что найдешь ясней?)
«Не чужой страны мы патриоты,
Патриоты Родины СВОЕЙ!»

Их ответ (не красных и не белых)
Русских героических людей:
«Мы не станем помогать разделу
НЕДЕЛИМОЙ Родины своей».

Рождаются тьмой и тревогой они,
Бесстрашные люди в трусливые дни.
Когда забиваются в норы кроты.
Когда часовые бросают посты,

Когда побежденный врагом офицер
В плену победившим сдает револьвер, —
Тогда нашу гордость спасают они,
Бесстрашные люди в трусливые дни!

Приходят они, чтоб узлы развязать,
Упрямое, смелое слово сказать;
Слова у них прежние, гордые есть:
«Достоинство, долг, самолюбие, честь!»

А дума их краше и песен и слов:
«За верность России на гибель готов»…
Мужчины и воины! Их имена
В историю подвигов впишет страна!

И о том, что есть такие люди
С русской неподкупною душой,
Женщина взволнованная будет
Говорить потом Стране большой:

«От Камчатки и до Петрограда
О героях слушай, молодежь!..
Как они, любить Россию надо,
Для которой ты сейчас растешь»,

Женщина, удерживая слезы,
Скажет, вспомнив бывшее давно:
«Верным быть России… под угрозой…
Это, ведь, не каждому дано».

Пусть потом больной и старой буду
(Всякому болезнь и смерть грозят),
Но об этих людях на забуду,
Потому что их забыть
Нельзя!

Никем не защищенную — колоть,
Ничем не огражденную — ударить!
Живую душу, душу, а не плоть
Пытаются унизить и состарить…

В их лица, заостренные враждой,
Смотрю недоуменно и устало.
Враги, я так пришиблена бедой,
Что даже плакать нынче перестала.

И под осенним ветром и дождем,
Все так же прямо, к той же самой цели, —
Иду! Еще немного подождем,
Не все еще мы здесь перетерпели.

Друзья, нас мало. Тяжко нынче нам.
Но нарастает, крепнет возмущенье…
Молчу и удивляюсь этим дням
И моему не — женскому мученью.

И, как Остап, когда свершалась казнь,
Кричал отцу: «ты слышишь?» — так же ныне
Кричим и мы. Не боль и не боязнь,
А гордость и призыв звенит в пустыне!

А эти строки, как сквозь зубы стон,
Как тихий крик прощальный с эшафота…
Палач подходит ближе…
Нынче он
Похвастает
Отчетливой работой.

Покатится немая голова
Под восклицанья зрителей глухие.
С губ остывающих
Предсмертные слова,
Остапа крик:
«Ты слышишь ли, Россия»?

Оцепили и дом и ограду.
И, неслышно взойдя на крыльцо,
В дверь стучали ружейным прикладом
К человеку с упрямым лицом.

Человека искали, который
Будет ночью сегодня убит.
В окнах спущены белые шторы,
Дом, как будто бы, накрепко спит.

В темном доме бесшумна тревога…
Сиплым голосом гибель кричит:
— Не твоя ли там смерть у порога
В дверь ружейным прикладом стучит? —
Дом, как будто бы, накрепко спит…

Ветер выл над заброшенным садом.
Дверь взломали! Под грохот стрельбы
Человек, не искавший пощады,
Шел путем одинокой борьбы.

Он прорвался. И трупы лежали
На земле перед старым крыльцом.
Упустили. Ушел. Не догнали
Человека с упрямым лицом!

Улыбнусь темноте и крыльцу:
Бог помог храбрецу!..

Из железных пут, из плена,
Из страны, где жжет измена
Верных Родине людей,
Из тюрьмы — бежать! Скорей!

Хорошо на пароходе
Плыть из сумрака к свободе
В край, который называем
Вольным городом Шанхаем.
Здравствуй, эмигрантский рай,
Гордый каменный Шанхай!

Вспомнив черные минуты,
Улыбаюсь я кому-то
Ободряюще и нежно.
Море милое безбрежно, —
Словно боль моя в груди,
Словно воля впереди!

Неизвестность не пугает.
Будет жизнь совсем другая,
Может быть, еще труднее,
Может быть, еще больнее;
Все же будет труд не тот,
Все же эта боль пройдет.

За кормой полоска пены…
От шпионов, от измены —
Вдаль на белом пароход?
К русской верности, к свободе!..

Старый друг мой, сядем здесь, покурим
Пусть пока спокойно дышит грудь.
От советских и маньчжурских тюрем
Мы имеем право отдохнуть!

От тебя сейчас скрывать не стану, —
Я устал немного и притих…
Улыбаюсь каждому платану
На Шанхайских улицах чужих.

Улыбаюсь потому, что радо
Сердце жизни! Нам с тобою, друг,
Не нужна дешевая бравада,
От которой гул гудит вокруг.

Посидим подольше и покурим.
И проверим прошлый грустный путь.
От советских и маньчжурских тюрем
Мы имеем право отдохнуть!

Издалека голос нежной скрипки
Нам поет про девичью любовь…
Вспоминаем грозные ошибки
И напрасно пролитую кровь…