Марианна Колосова - Вспомнить, нельзя забыть

Чтоб ни слева
И ни справа
Не могли нам помешать
Добывать
России славу
И судьбу свою решать.

Двадцать лет
Борьбы и смуты
Даром в жизни не прошли,
Чтоб теперь
Отдать кому-то
Хоть вершок родной земли!

От Камчатки до Кронштадта,
Коль Россия дорога,
Рой, железная лопата,
Рой могилу для врага!

Чужеземцу рой могилу.
Оружейный строй завод.
Накопляй, Россия, силу,
Чтобы выступить в поход!

Будут биты карты чьи-то,
Биты будут и враги.
Ты опору для защиты
ПЕТРОПАВЛОВСК береги…

Выход к морю наш навеки,
К океану путь открыт.
В каждом русском человеке
Сердце русское кипит…

Если брошена перчатка,
Значит, вызов, значит, бой!
Нашу русскую КАМЧАТКУ
Мы удержим за собой…

От Камчатки до Кронштадта,
Коль Россия дорога,
Рой железная лопата,
Рой могилу для врага!

Есть мрачная сила и в мысли и в слове:
Поэзия тюрем, поэзия крови,
Чугунная тяжесть холодных надгробий,
Глухая и гулкая песня о злобе!

Не стоном, а гулом, чтоб стены дрожали,
О новом завете, о русской скрижали —
Такую бы песню, такое бы слово,
С которыми жизнь начинается снова!

Под чьим-то продуманным, грозным приказом
Идти и идти, не споткнувшись ни разу.
А те, кто России сберечь не сумели.
Пускай бы скорее под пеплом дотлели.

Есть грозная сила и в мысли и в слове.
За сжатые зубы, за хмурые брови,
За крепость, которая сдаться не хочет,
За сердце, которое гневом клокочет,

Я песню свою, как бокал, поднимаю!
За новых, которых умом понимаю,
За русских: не красных, не желтых, не белых,
За русских, кто делает русское дело!

За тех, кто умеет не спать от заботы,
За тех, кто умеет пьянеть от работы,
Кто сил для России сейчас не жалеет
И даже …погибнуть за дело умеет.

Есть грозная сила и в мысли и в слове.
Поэзия боя… Поэзия крови…
Об Армии Русской, (не красной, не белой),
Чтоб шагом державным она прогремела

По улицам чинным Берлина, Варшавы —
Под знаменем шумным победы и славы!
И рявкнула так бы о Русской скрижали,
Чтоб в Азии тоже враги задрожали!!

Перелистывать страницы
Жизни. И грустить над ней.
И смотреть пытливо в лица
Окружающих людей.

И, отыскивая взглядом
То, что нужно в людях мне, —
Вдаль идти с судьбою рядом
В одинокой тишине.

Пусть незримые оковы
Охватили кисти рук.
Пусть еще я не готова
К отречению, мой друг…

Город. Вечер. Звон трамвая.
Еду. Думаю. Молчу.
Хорошо, что я живая,
Хорошо, что жить хочу!

Быть покорной не умею,
И обиду не прощу!
Но кого-то пожалею
И о ком-то погрущу…

В сердце — ненависть и нежность
От людей, а не от книг.
Путь мой — Русская безбрежность.
Мир мой — светел и велик!

Водопадом страшной силы
Мчится жизнь с крутых высот.
Эту силу я любила
Схватит, скрутит, понесет!

Понесет, прервет дыханье…
Захлестнет большой волной!
Гнев борьбы и боль страданья
Рядом, около, со мной…

Рядом берег, рядом люди.
Зубы стиснуты. Молчу.
Мысль одна в мозгу — о чуде!
Божьей помощи хочу!

Мысль одна в душе — о Боге,
Верю, все увидит Он.
В буре, в горе и тревоге
Слышит каждый тихий стон.

Исступленной этой верой,
Верой прадедов родных, —
Озарю в работе серой
Монотонность дней моих.

Водопадом страшной силы
Мчится жизнь с крутых высот.
Ненавидела… Любила…
Тяжко станет Бог спасет!

Солнце в старой Библии багровое,
Люди в ней суровы и просты.
Об ушедшей жизни вечно-новое
Шепчут пожелтевшие листы.

Веруя в далекие пророчества,
Легче жить в проклятые года.
Господи, большое одиночество
Дал Ты человеку навсегда!

Льнешь душой несчастной и заброшенной
К человеку милому и вдруг
Узнаешь, что был ты гость непрошенный,
Нежеланный и докучный друг.

Чувствовала в жизни не однажды я
Темную пустыню и откол,
Как душа покинутая каждая,
От которой близкий отошел.

За покорность огненным пророчествам
И за то, что все враги для всех,
И за это злое одиночество
Мне простится ненависти грех.

Солнце в старой Библии багровое,
Люди в ней суровы и просты.
Об ушедшей жизни вечно-новое
Шепчут пожелтевшие листы…

Пастушка из безвестного села.
Вдруг славу полководца обрела!

За Францию! Войска родной земли
Воспрянули. Поверили. Пошли.

Обветренная девичья рука
Сжимала нервно пальцы вкруг древка.

И знамя, трепетавшее над ней,
Шептало ей: иди, ты всех сильней…

Вздымалась ввысь со знаменем рука,
И шли за ней бестрепетно войска.

Внушая страх мифический врагу,
Она не знала слова: «не могу».

Воительница! Вождь народных сил!
Ее на подвиг Бог благословил!

От девичьей недрогнувшей руки
Бежали иноземные полки!

Не сказка, не легенда и не миф.
Она жила. Души ее порыв,

Победа и трагический конец
Создали ей немеркнущий венец.

Мы будем помнить о тебе века,
Недрогнувшая девичья рука!

У нынешней Музы и голос глухой,
И крылья измяты в тетушках.
Поет она грустно о жизни плохой:
О тифе, о бегстве, о пушках.

О залитых кровью Иркутских снегах,
О трупах, в оврагах забытых.
О гневе народном, о бешеных днях,
О раненых, пленных, убитых…

У нынешней Музы от пыток болят
Ночами и руки и ноги.
Пытали: зачем оглянулась назад
В последней, прощальной дороге?