Николай Валентинов - Малознакомый Ленин

Не забудем добавить, что Ленин получал «жалованье». Редакция ленинских «Писем к родным» объясняет, что «партийное жалованье Владимир Ильич получал, когда у него не было никаких других источников существования». Комментарий абсолютно ложный. Заработок от литературы (книг и статей в легальной прессе) отнюдь не замещал жалованье от партии, а с ним совмещался. Ленин ясно пишет — «кроме того», то есть кроме гонорара от книги и статьи, который он надеялся получить, он имеет «жалованье». Ленин подчеркивает, что продолжает его получать, то есть в этом отношении в сравнении с прошлыми годами ничто не изменилось. Даже в том случае, если у него ничего бы не было, кроме «диеты», нужды он испытывать не мог.

Разбираемые письма Ленина создают очень двойственное впечатление. С одной стороны, опираясь на сомнительные факты и не отличающиеся правдивостью аргументы, он как бы хочет обратить внимание родных на ухудшение его положения и намеками вызвать с их стороны помощь. С другой стороны, в письмах к матери — эту помощь отклоняет. Прибегание к помощи матери Ленин никогда не отвергал, тем более, что ясно из всего его поведения, он был уверен, что «ульяновский фонд», пусть сильно уменьшенный, обтаявший, все-таки существует. Поэтому, мы думаем, что когда в силу повышенных трат в 1908–1910 годах его просперитэ, период относительно «жирных коров» кончался и «капиталы», составленные из поступившего из России гонорара исчезли, Ленин, человек практичный, расчетливый, счел возможным, разумным, да и законным, иметь от матери, по примеру прошедших лет, некоторый добавок к партийному жалованью. В этом смысле его письма своего рода тактическая и деликатная подготовка родных, с помощью аргументов, производящих на них впечатление, но, в сущности «сочиненных». У Владимира Ильича — что знал Горький — было очень много «хитрецы». В форме деликатной и только в области денежных дел, он допускал ее даже и в сношениях с родными.

Почему же все-таки он отказался от посылки денег, прося мать ничего «из пенсии не экономить»? В переписке Ленина с родными о деньгах вопрос о пенсии [51] Не лишне отметить здесь следующий факт. Пенсию получала не только мать Ленина, но после смерти своего мужа (офицера) и мать Крупской. Обе они были матерями опасных для царского правительства революционеров. Охранное отделение (жандармерия) это превосходно знало, тем не менее пенсия ни у М. А. Ульяновой, ни у Е. В. Крупской не была отнята. Мать Крупской регулярно получала свою пенсию, где бы она ни была (в Сибири, Женеве, Париже, Кракове, Берне). Бременем для Ленина она, конечно, не была и, ведя их хозяйство, была для Ленина и Крупской крайне полезной. матери был затронут впервые только в 1911 году. До сих пор об этом никогда ничего не писалось. В ресурсах семьи Ульяновых, в средствах, находившихся в распоряжении Марии Александровны, ее пенсия, очевидно, не занимала самого существенного веса. Неизвестно, что написала Ленину мать, предлагая ему деньги, нужно предполагать, что в подсчете того, что могла бы выслать сыну, она в какой-то связи, в какой-то фразе, может быть неосторожно, упомянула и о своей пенсии. Именно это и вызвало реакцию Ленина: покушаться на ее пенсию он считал для себя абсолютно невозможным. Получение помощи из этого источника он решительно отвергал, но это отнюдь не означало, что он вообще отказался от помощи родных. «Если будет плохо, я напишу откровенно».

Переехав осенью 1912 года в Краков, он писал сестре Анне: «Материальные условия пока сносны, но очень ненадежны… В случае чего буду писать тебе». Вопреки существовавшему до сих пор правилу в случае нужды обращаться только к матери, Ленин своим конфидентом по части денежных дел отныне избирает сестру Анну. Он не желает волновать мать перепиской по этому вопросу. У матери, может быть, ничего, кроме пенсии, не осталось. Но что означает это обращение к сестре Анне? Твердого и постоянного заработка лично она никогда не имела, наоборот, в последние годы, начиная с 1910 года, заработки ее мужа повысились и его материальное положение очень окрепло. В том самом письме к Елизарову, в котором Ленин жаловался на свои плохие финансы, есть следующая приписка: «Мама рассказывала мне в Стокгольме про Вашу борьбу с принципалом. Раз фонды поднялись, значит — к выигрышу. Поздравляю!». Ленин знал, что «фонды» — заработки Елизарова — поднялись, следовательно, обращаясь в случае нужды к Анне, — мог рассчитывать на помощь ее мужа. Елизаров, как бы подтверждая возлагаемые на него надежды, несомненно посылал Ленину деньги в Краков.

Однако не все посылаемые Елизаровым деньги принадлежали лично ему. В связи с этим заслуживает внимания следующее письмо Анны Елизаровой к сестре Марии в конце 1914 года, случайно попавшее в собрание писем Ленина к родным (стр. 409): «Прилагаю тебе Володину открытку. Представь, он вообразил, что ему все Марк деньги посылает и написал Гранату в Москву, чтобы гонорар за его статью о Марксе (в Энциклопедии Граната. — Я. В.) (200 с чем-то руб.) переслали Марку».

Из иронического тона этого письма следует, что Ленин плохо разбирался в том, какие деньги и откуда ему посылает Елизаров. Те 200 рублей от Граната, о которых идет речь в письме, Мария Ильинична получила и переслала Ленину. Но он получил не только их, но еще какие-то другие суммы. Для увеличения ресурсов Ленина их весьма энергично собирала в 1913 и 1914 годах Анна Ильинична, обращаясь для этого, конечно, не к рабочим, а к состоятельным лицам. Среди «жертвователей» на первом месте стоял уже упоминавшийся богатый сызранский фабрикант Ерамасов, который, кстати сказать, после Октябрьской революции и национализации его предприятия вступил в коммунистическую партию.

Дальнейшая участь его была незавидной. Вот что сообщают о нем Д. И. и М. И. Ульяновы: «После революции А. И. Ерамасов был некоторое время в партии, но вышел из нее по болезни (туберкулез легких и почек), короткое время работал в Музее народного образования, но вынужден был оставить работу по той же причине. Не имея заработка, он находился в стесненных материальных условиях, но сам ни разу не написал об этом ни Владимиру Ильичу, ни кому-либо другому из членов нашей семьи — так велика была его скромность, — пока мы сами не разыскали его и не выхлопотали ему пенсию. После этого А. И. Ерамасов прожил недолго и весной 1927 г. умер в Сызрани».

В конце ноября 1912 года Ленин из Кракова писал сестре Маняше: «Здесь все полно вестями о войне, как впрочем видно и из газет. Вероятно, придется уехать в случае войны в Вену или даже в тот город (Стокгольм. — Н.В .), где мы виделись последний раз. Но я не верю, что будет война». Немного позднее в письме к матери он снова пишет о войне: «Переселяться мы не думаем: разве война выгонит, но я не очень верю в войну. Поживем — увидим». В письме к Горькому от 23 декабря того же года на эту же тему: «Война Австрии с Россией была бы очень полезной для революции (во всей восточной Европе) штукой, но мало вероятия, чтобы Франц Иозеф и Николаша доставили нам сие удовольствие» [52] Ленин , т. XVI, с. 28. .