Екатерина Глаголева - Вашингтон

Супруга генерала помогала ему занимать гостей. Она была всё такой же радушной и домовитой и одевалась «бедненько, но чистенько». Две расфуфыренные дамы, явившиеся в Маунт-Вернон в шелках и кружевах, были шокированы, застав леди Вашингтон в клетчатом переднике за вязанием. В апреле 1785 года нарочный принес ей горькие вести: с разницей в девять дней скончались ее 75-летняя мать и брат Джадж Бартоломью сорока девяти лет. Теперь у Марты не осталось близких родственников, кроме мужа, и она постоянно носила траур: простое черное атласное платье с длинными рукавами и черный чепец с лентами того же цвета.

В апреле к Вашингтонам приехал Роберт Эдж Пайн — английский художник, некоторое время живший вместе с Фэрфаксами в Бате. Он собирался создать портрет Вашингтона для серии работ об американской революции. В Маунт-Верноне он прожил три недели и написал всё семейство — и Марту, и всех четырех ее внуков, и Фанни Бассет.

В Маунт-Вернон манило не только любопытство: Вашингтон стал фигурой символической, и его слово было весомо для простых людей. В январе 1785 года к нему приехал Элканах Уотсон с книгами об освобождении рабов, написанными британским аболиционистом Гранвилем Шарпом, основателем африканской колонии в Сьерра-Леоне. В Виргинии тоже имелись аболиционисты, например квакер Роберт Плезант, освободивший 78 своих рабов и твердивший Вашингтону, что его отказ последовать этому примеру ляжет пятном на его репутацию. В мае священники-методисты Томас Коук и Фрэнсис Эсбери привезли в Маунт-Вернон петицию об освобождении рабов, которую хотели подать в Законодательное собрание. Вашингтон пообещал написать письмо в поддержку этой меры, если вопрос будет поставлен на голосование, но петицию подписывать не стал. (В ноябре эта инициатива провалилась.)

В том же мае в Маунт-Вернон завернул на один день лексикограф Ноа Уэбстер — он хотел заручиться поддержкой Вашингтона для проталкивания в Виргинии закона об авторских правах. Библиотека хозяина, и так довольно обширная (там были сочинения Александра Поупа, Джонатана Свифта, Джона Мильтона, Вольтера, Джона Локка, «История упадка и разрушения Римской империи» Эдуарда Гиббона, биографии Карла XII, Людовика XV и Петра Великого, а также словарь и грамматика французского языка), пополнилась «Заметками об американской политике», в которых Уэбстер ратовал за сильную центральную власть. Автор попытался заключить с Вашингтоном договор: он будет бесплатно заниматься с Нелли и Вашиком в обмен на неограниченный доступ к бумагам генерала. Заподозрив неладное, Вашингтон отклонил его предложение.

В июне в Маунт-Верноне десять дней гостила англичанка Катарина Маколей Грэхем, известный историк. Вашингтон был польщен ее визитом. Они вели долгие серьезные разговоры на политические темы и оказались единомышленниками; генерал даже показал ей свои записи военных времен — «для изучения и увеселения».

Серьезные разговоры Вашингтон вел и с депутатом виргинского Законодательного собрания Джеймсом Мэдисоном, который держал его в курсе политических событий. В свои 34 года Мэдисон выглядел состарившимся мальчиком, к тому же он был небольшого роста и слаб здоровьем. Дамы находили его мрачным, холодным и непривлекательным; в собрании он был не ахти каким оратором, зато в обществе политических союзников и студентов, которым преподавал историю, мог развернуться во всю мощь своего могучего интеллекта и искрометного остроумия. Все его суждения основывались на глубоком анализе предмета.

Гости жаждали рассказов о военных подвигах генерала, но здесь их ждало разочарование: о них гораздо охотнее распространялся Билли Ли, даже в мирное время носивший кокарду. Вашингтон же говорил «об американской войне и своих победах, точно о вещах, к каким он не имеет никакого отношения», удивлялся французский журналист Бриссо де Варвиль. Зато он оживлялся, как только речь заходила о сельском хозяйстве. Вознамерившись сделаться образцовым земледельцем, Вашингтон отказался от выращивания табака и кукурузы и стал внедрять у себя многопольный севооборот, экспериментируя с разными культурами: капустой, репой, рожью, люцерной — и прививками фруктовых деревьев. Он пытался выращивать виноград и делать свое вино, сажал черенки разных растений, присылаемых друзьями. Чтобы не отставать от соседа Джефферсона (еще одного экспериментатора, который, например, одним из первых стал выращивать помидоры), он разработал новый плуг, который одновременно боронил и сеял. С начала 1776 года Вашингтон вступил в переписку с известным английским экономистом Артуром Юнгом, который прислал ему «Анналы сельского хозяйства» в четырех томах, и под его руководством высадил в Маунт-Верноне около шестидесяти разных растений.

Другой излюбленной темой для разговоров была навигация на Потомаке. В начале августа 1785 года Вашингтон лично проплыл в каноэ по Потомаку и преодолел пороги у водопадов Сенека и Шенандоа, исследуя подводные камни. В скором времени рабов с выбритыми головами (отличительный знак, чтобы не сбежали) согнали на рытье каналов, которые должны были соединить Потомак с Огайо, а реку Джеймс — с Большой Канавгой. Однажды в ноябре после ужина хозяин пустил бутылку вина по кругу и провозгласил тост: «За успех навигации на Потомаке!»

Вашингтон выступил новатором и в области животноводства, начав разводить мулов — помесь лошади с ослом, — которые были выносливее лошадей, но послушнее ослов, могли доживать до сорока лет и обходились дешевле. В 1784 году испанский король послал ему в подарок двух серых ослов-производителей и трех ослиц. «Посылка» прибыла в декабре 1785 года; один из ослов в дороге сдох, а выжившему дали кличку Королевский подарок. В конюшнях Маунт-Вернона тогда проживали 130 рабочих лошадей; в распоряжение испанского осла были предоставлены три десятка кобылиц, однако он на них даже не смотрел. Только по весне он с «решимостью и величественной торжественностью приступил к работе по продлению рода», писал Вашингтон Лафайету 10 мая 1786 года. В другом письме он высказывал надежду, что Королевский подарок проникнется в Америке демократическим духом, улучшит свои манеры и начнет работать более споро. Лафайет прислал другу трех черных ослов с Мальты, в том числе самца по кличке Мальтийский рыцарь.

Важной достопримечательностью Маунт-Вернона была конюшня с чистокровными лошадьми, где также доживали свой век боевые кони генерала. В 1785 году Вашингтон подарил знакомой даме Элизабет Френч Дюлани своего жеребца по кличке Блускин (его шкура была серо-голубого оттенка), на котором ездил в начале войны. Гораздо большей известностью пользовался гнедой Нельсон, побывавший в сражении при Йорктауне и способный спокойно стоять под огнем. Теперь он в работы не употреблялся и получал овес за прежние заслуги. Вашингтон сам объезжал и обучал своих лошадей, а заботы о конюшне доверил заботам раба Питера Хардимана, весьма сведущего в этом деле.